Шрифт:
– Ты спи, – спустя время, тихонько сказала Джема. – Я буду присматривать за дверью.
Семен кивнул. Да, он ей доверяет.
– На левый бок ляжешь?
– Давай.
Только Джема повернула его на другой бок, как дверь в палату открылась, и раздался голос Харитона:
– Джема? Ты уже здесь?
– А куда от вас денешься?
– Блин, цветешь и пахнешь… Сэм, а ты, я смотрю, не теряешься! – засмеялся Кузов.
Семен не стал менять позу, поэтому его друзья встали по левую сторону кровати. Джема подала всем стулья, сама отошла в сторонку.
– Я говорил с врачом, – сказал Кит. – Он сказал, что на тебе, Сэм, как на собаке все заживает…
– Так и сказал? – усмехнулся Семен.
– Ну, он бы так не сказал, – засмеялся Харитон. – Он же тебе не друг…
Боевой пацан, мощный и тяжеловесный, как скальная глыба. И вид у него бравурный. Выражение лица вроде бы суровое, но взгляд насмешливый, задиристый. В общем, внешность впечатляющая. Только хватит ли ему духу выдержать войну с Нахрапом? Войну, которая началась с выстрела на Линейной улице…
– А мы друзья, – улыбнулся Кузов. – Потому и можем сказать, что ты живучий, как черт.
– Совсем озверели! – возмутилась Джема. – То черт, то собака!
Но ее гневное восклицание вызвало лишь смех. Безобидный смех, дружеский. Пацаны смотрели на нее так, как если бы она была своей среди своих, равной среди равных. А ведь она когда-то имела право голоса на сходе… Может, ей пора вернуться? Все-таки война на пороге, а она не из тех, кто дезертирует с передовой. Всегда была бой-бабой…
Кит, Харитон и Кузов дурачились, но Семена не проведешь, в их смехе он слышал не только веселье, но и нервозность. Таким смехом люди обычно пытаются заглушить свой страх перед неизвестностью.
– Что там у вас стряслось? – спросил Сэм.
– Ну, почему сразу стряслось? – вздохнул Кузов. – Мы что, просто так не можем к тебе приехать… Хотя стряслось. Нахрап наехал.
– А конкретно?
– Из банка позвонили, сказали, что Нахрап там. Мы подъехали, а он с толпой. Чего, говорит, на стрелке не были? Где Сэм, спрашивает?..
– Что ему нужно знать? В морге я или в больнице? – обозленно усмехнулся Семен.
– Да нет, он конкретно придурялся. Типа, ничего не знает, – проговорил Харитон. – Я ему сказал, что в тебя снайпер стрелял, он глаза на меня вытаращил. Типа, быть того не может! А самого на смех пробивает. Радости полные штаны!..
– Ну, со штанами мы разберемся. Какие у него предъявы?
– Да всё те же. Денег ему, говорит, недоплатили. Ну, и банк требует. Весь! Целиком!
– Вы ему сказали, что я жив?
– Сказали, – кивнул Харитон.
– Сам же простыню на меня накинул…
– Я же тогда думал, что так будет лучше. А сейчас охрана у тебя, мышь не проскользнет. И ты нам живой нужен. Мы когда сказали, что ты живой, Нахрап конкретно притух. Нас он не очень боится, а с тобой не такой борзый. Хотя предъяву обратно не забрал. Банк, говорит, отдать надо. И всю долю с Алекса…
– И Алекса забрать хочет? – нервно засмеялся Семен. – Все заграбастать хочет. Потому и меня заказал… С Алексом поговорить надо. Видать, Нахрап к нему конкретно подкатывался.
– Говорили мы с Алексом, – кивнул Харитон. – От банка ехали, к нему заглянули. Нахрап на него еще не наезжал. Но ведь наедет, и тот это понимает. Потому и на жопу криво сел. И теперь трясется, сопли текут. Да и сам как сопля.
– Может, он в сговоре с Нахрапом? – предположил Семен. – Хочет от нас избавиться…
– А ему какая разница, под ним или под нами? Его дело – деньги делать, а кто купоны стричь будет, ему без разницы. Если бы Нахрап Усыгину банк вернул, тогда ему лучше с Нахрапом. Только зачем Нахрапу банками разбрасываться? Он свое дело знает, он все под себя гребет…
– Ну, банк ему еще никто и не отдаст, – усмехнулся Семен.
– Мы ему так и сказали, что хрен ему по всей морде, – совсем невесело улыбнулся Харитон. – А он говорит, что если по понятиям, то банк отходит к нему.
– Если язык без костей, а голова без мозгов, то сказать все, что угодно, можно.
– Так я ему так и сказал: ты, говорю, не заговаривайся. Он мне, вы, типа, стрелку просрали, не подъехали. Значит, банк сдали.
– Банк остается за нами, – мрачно посмотрел на Харитона Семен. – А с Нахрапом нужно решать…