Неоспоримо значение святителя Игнатия, всех сторон его многотрудной иноческой жизни и особенно его вдохновенных писаний для созидания, воспитания «подлинной духовности» христианина, живущего в условиях современного века, в нем искупующего возможности вечного спасения.

Жизненный путь святителя Игнатия и его целожизненный подвиг еще в дни его земного бытия привлекали пристальное внимание большого числа окружающих его людей: духовных и светских. Еще более возрос интерес к его личности после его блаженной кончины. Достопамятному игумену Марку (Лозинскому) удалось собрать поистине огромную литературу о епископе Игнатии Брянчанинове, и таким образом показать, что до последних дней нашего века интерес к личности и творениям Святителя Божия не угасает, а становится даже все более действенным и необходимым. В трудах святителя Игнатия испытывают нужду и православные зарубежных стран.

В заключение нашего краткого очерка вновь остановимся на основных положениях, которые выдвинуты в наиболее крупных исследованиях жизни и писаний святителя Игнатия. В большом труде Леонида Соколова [81] наряду с распространенной и тщательно изученной биографией Святителя, построенной на основании большого числа документов и личного знакомства автора со всеми местами жительства подвижника Божия, дается исчерпывающее описание основных черт личности и подвига епископа Игнатия. Леонид Соколов, рассматривая личный духовный опыт Святителя как основу его жития, излагает взгляды Владыки на состояние духовной жизни падшего человека, на духовный мир и условия спасения, а также — с особым вниманием — на идеал духовной жизни, который отражен в писаниях Святителя. Таким образом, учение о внутренней духовной жизни человека, раскрытие ее законов на основании личного опытного познания этих законов Л. Соколов признает основным в оценке жизни, подвига и духовно-литературной деятельности святителя Игнатия. Духовная жизнь — невидимое, но подлинно существующее явление, на котором необходимо сосредоточить внимание,— вот то, что раскрывает, на чем настаивает Леонид Соколов, что становится очевидным из целокупного опыта жизни Святителя-подвижника.

«В поисках Живаго Бога» — так называет иеромонах Игнатий (Садковский) свой краткий, но продуманно написанный очерк, где проводится основная идея о живом и церковно-подвижническом богословствовании епископа Игнатия, о его неустанном — через всю жизнь — стремлении к Богу, поиске Его. Называя Святителя «богословом-самородком», иеромонах Игнатий говорит об «опытном... изучении» им «слова Божия и св<ятых> Отцов, об опытном прохождении монастырского искуса и строгого религиозного подвига» [82] , отсюда и поиск Живаго Бога является основным в жизни Святителя.

Михаил Новоселов, сообщая в 1912 году ранее неопубликованные письма епископа Игнатия, говорит в краткой сопроводительной статье о том, что в писаниях Святителя его больше всего поражает «чувство или предвкушение вечности» [83] , которое проникает все его произведения. «Пишет ли он о чтении Евангелия,— говорит М.Н. Новоселов,— набрасывает ли на одной страничке поэтическую картину «Сад во время зимы», говорит ли об исполнении заповедей Божиих, погружается ли в воспоминания прошлой, многотрудной и многоскорбной жизни своей — везде чувствуешь, что перед твоим духовным взором постепенно приподнимается завеса, заслоняющая вечность» [84] .

Действительно, можно согласиться с Новоселовым в том, что во всех писаниях своих владыка Игнатий всегда был целеустремленным, всегда говорил о едином на потребу, всегда горел огнем любви к Богу и потому — всегда стремился к цели недостижимой, последней, вечной. Таков Святитель во всех своих писаниях — будет ли это серьезное богословское исследование, описание природы, проникнутое духовным размышлением, серьезная статья о монашеском делании или просто — строки его многочисленных, часто поэтических писем,— везде владыка Игнатий — в движении, в порыве к Богу, к воплощению добродетелей, в конечном счете подлинно — в стремлении к вечности.

Игумен Марк (Лозинский), составляя большой магистерский труд, посвященный жизни и духовному творчеству епископа Игнатия, подчиняет его задаче раскрыть взгляды Святителя на особенности духовной жизни мирянина и монаха, показать как черты сходства, так и черты различия в построении подвига жизни для мирянина и для проводящего свои дни в монастыре. В связи с поставленным вопросом игумен Марк в отдельной главе останавливается на учении епископа Игнатия о спасении и совершенстве [85] . Очень ценна в труде игумена Марка глава об Иисусовой молитве [86] . Здесь автором помимо приводимого им мнения самого епископа Игнатия об Иисусовой молитве собраны и высказывания преподобных отцов, как вселенских, так и российских. Здесь же помимо указаний на условия занятия молитвой Иисусовой и плоды ее даются и предостережения иноку, делателю молитвы Иисусовой — согласно взглядам преосвященного владыки Игнатия.

Нам, пишущим данный очерк, представляется существенным подойти к житию и трудам святителя Игнатия с точки зрения того, что в жизни своей и писаниях Святитель-аскет был не только искателем истины, не только жаждал живой веры в Живаго Бога, не только стремился к вечности и пронес через все свое житие проповедь духовной жизни, но что, будучи таковым, с самого своего детства он был избранником Божиим, определенным непостижимым Промыслом Божиим к вечной Святости и Правде.

Особое значение личности святителя Игнатия заключается в том, что он был избран и дан Промыслом Божиим христианам последнего века для удостоверения их и свидетельства им об истинах Христовой веры и подлинной духовной жизни. Обретено это свидетельство целокупным подвигом жизни Святителя, обретено оно опытом пережитых им страданий и радостей о Господе Живе, обретено оно, наконец, в том, что принесено нам, православным христианам в служении слова,— слова духовного и вместе прекрасного, способного воздействовать на душу, завладеть ее вниманием.