— А я, думаешь, знал? — беспомощно пожал плечами Уолт. — Честное слово, Картер. До сих пор не могу понять, как это вышло. Наверное, на уровне инстинкта. Сначала я думал, что в шабти было встроено заклинание, которое вызывает самоуничтожение, и я случайно привел его в действие. Иногда у меня такое получается с амулетами.

— Но в змею не было встроено никакого заклинания, — возразил я.

— Не было, — согласился Уолт.

Чувствовалось, случившееся вышибло его из колеи сильнее, чем меня. Хуфу полез Уолту в волосы, занявшись любимым делом — поиском насекомых. Уолт даже не попытался остановить заботливого бабуина.

— Послушай, Уолт… — Я старался не давить на него. — Эта твоя новая способность — заставлять вещи рассыпаться в пыль… она каким-то образом связана с тем… о чем вы вчера говорили с Жас?

И опять он посмотрел на меня, как загнанный зверь.

— Понимаю, это не мое дело, — торопливо добавил я. — Но я же вижу: тебе что-то не дает покоя. Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Уолт смотрел на стальную воду Ист-ривер. Вид у парня был настолько подавленный, что даже Хуфу не выдержал и стал ободряюще похлопывать его по плечу.

— Иногда я спрашиваю себя: зачем я сюда приехал? — вдруг признался Уолт.

— Ты что, шутишь? У тебя же потрясающие магические способности. Ты — один из лучших! У тебя здесь большое будущее.

Уолт вытащил из кармана панцирь мертвого скарабея.

— Спасибо. Видишь ли, способности — еще не все. Бывает неудачный выбор времени. Это похоже… на дурную шутку. У меня и так полно в жизни разных сложностей. А будущее… Не знаю.

Мне показалось, что Уолт говорит не о ближайшем будущем. Не о четырех днях, оставшихся нам для спасения мира.

— Может, тебя не все устраивает в занятиях? — спросил я. — Мы с Сейди не идеальные учителя. Это даже хорошо, если ты скажешь, что мы делаем не так.

— Не волнуйся. Меня вполне устраивает, как ты проводишь занятия. И Сейди…

— Ты ей очень нравишься, — сказал я. — Конечно, моя сестрица бывает… малость прилипчивой. Но если тебе это неприятно…

[Согласен, Сейди. Наверное, мне не нужно было этого ему говорить. Но и ты хороша. Когда тебе кто-то понравился, ты этого не скрываешь. А может, парень неловко себя чувствует?]

Уолт засмеялся.

— Сейди тут ни при чем. Она мне тоже нравится. Просто я…

— Агх! — громко рявкнул Хуфу, заставив меня подпрыгнуть.

Бабуин оскалил зубы. Я повернулся и понял: Хуфу пристально смотрел на гадательную чашу.

Там по-прежнему виднелся интерьер гостиной в доме бабушки и деда. Я присмотрелся и понял, что Хуфу встревожился не напрасно. В гостиной не было света. Не мерцал экран телевизора. Но сильнее всего меня насторожил перевернутый диван.

Во рту появился противный металлический привкус.

Я стал менять ракурс картинки, пока в поле зрения не оказалась входная дверь. Она была разбита в щепки.

— Что случилось? — спросил подошедший ко мне Уолт. — Чей это дом?

— Сейди, — ответил я.

Я сосредоточился на поисках сестры. Обычно я мгновенно засекаю ее местоположение, но сейчас поверхность масла вдруг почернела. Мои глаза пронзила острая боль, и сейчас же масло в чаше вспыхнуло.

Уолт рывком оттащил меня от пылающей чаши. (Спасибо ему, иначе я бы точно обжегся.) Хуфу беспокойно заверещал. Схватив бронзовое блюдце, он швырнул подарок Уолта прямо в Ист-ривер.

— Что произошло? — допытывался Уолт. — Впервые вижу, чтобы чаша…

— Портал на Лондон! — кашляя, выкрикнул я.

В ноздрях жгло от попавших туда капелек кипящего оливкового масла.

— Ближайший портал! Немедленно!

Уолт понял. На его лице появилась решимость.

— Наш еще остывает. Придется опять навестить Бруклинский музей.

— Грифон, — бросил я, не тратя времени на построение фразы.

— Понял. Я с тобой.

Я повернулся к Хуфу.

— Иди к Амосу и скажи, что мы отправляемся в Лондон. Сейди попала в беду. Объяснять некогда.

Хуфу проверещал свое «агх!» и понесся к скоростному лифту. А мы с Уолтом пробежали через мою комнату прямо к лестнице, ведущей на крышу.

Так, дорогой братец. Поговорил и будет. Давай микрофон!

Слушая твое вдохновенное «бла-бла-бла», все, наверное, уже представили, как я стою в гостиной бабушкино-дедушкиного дома и истошно воплю. Что-нибудь вроде: «АААААААА!»

А то, что вы с Уолтом поперлись в Лондон, думая, будто меня надо спасать… Знаете, о чем это говорит? О прямолинейности мужского мышления!