– Кровать или кофе?
– я щедрая. Любите и обожайте меня. Самознание прям распирает от гордости за проявленное великодушие.

– А вы?
– Кир присел на краешек стула.

– Кофе, - скрипя сердце признала победу чувства жалости над желанием отомстить.
– И прекрати мне выкать! Я себя мамонтом чувствую. Еще немного и вымру!

– Тогда и я тоже кофе, - я толкнула мальчику чашку и пресс. Сам нальет. Ручки, небось, не отвалятся.
– За "вы" простите. Я не думал, что обижаю ва... тебя.

Он налил кофе, обхватил чашку обеими руками и сделал большой глоток. Как начать разговор не понимали мы оба.

– Слушай, Кирилл, давай сразу перейдем к делу. Перестань зажиматься и рассказывай, что с тобой этот дебил сотворил. Дальше по ситуации смотреть будем, чем я помочь могу.

Погода на ближайшие выходные? Облачно. Слезливо. Ожидаются тяжелые артиллерические осадки на голову экс супруга из всех доступных мне орудий.

– Кто дебил?
– переспросил парень.

Дед Мазай. Потому что зайцев отпустил, а не на черный день в голодные времена оставил.

– Оскар!
– кричать не хочется, но придется. Когда говорят, что громкость на усваивание информации не влияет - нагло врут.

– А почему ты спрашиваешь о нем?

Я помню про трудности с чувством юмора, но с русским языком в целом... Быть может, у меня артикуляция не внятная? Так я повторю!

– По... Что это?

На белых махрушках халата проступали красные полосы. Я оттолкнула табурет, подошла к Киру и одним движением обнажила его плечи и грудь. Едрена вошь! Бывший стал БДСМ практиковать?! Кожа между сосками парня была покрыта глубокими царапинами от ногтей. В меньшем количестве раны покрывали бока и живот. Ниже я смотреть не стала. Если не кастрирован, то изолентой наверняка перекручен.

– Убью!
– пообещала я. Провела пальцами по царапинам. И отскочила за полотенцем. Опомнилась, дура! Вытерла руки, и бросила тряпку в мусорку. И вымыла руки с жидкостью для мытья посуды. Черт, за антибактериальным гелем идти далеко.

– Извини. Ничего не могу с собой поделать. Я, конечно, понимаю, что гей - это не значит автоматически больной СПИДом, сифилисом и гепатитом, но риск выше, а я боюсь всякой заразы, - пояснила я причины паники.

– Я не гей, - Кир отрицательно мотнул головой.

А я не я.

– Но ты уехал с Оскаром!
– ненавижу вранье. И бычно ненавижу его со скандалом.

– Да, - согласился парень.
– Но я не гей. А царапины... Это я сам сделал...

Справка из венерологического диспансера докажет это лучше. Дать адресок? Он у меня со веремен развода сохранился. Помню, анализы "на все" обошлись мне в кругленькую сумму.

– А зачем ты с ним уехал?

Вариант "по пути" настойчиво просился на язык, но я его гнала, так как он рушил всю систему защиты и нападения.

– Он предложил подвезти...

В час по чайной ложке. Я случайно под кроватью щипцы, жаровню и моток веревки для пыток не храню? Жаль. Учту на будущее.

– Я тоже предложила!
– действительно. Машина у меня не хуже.

– Но он предложил первый, а Оля сказала, что ты опять собиралась ночевать на студии...

Логично. Но слишком перпендикулярно. Мне бы такое объяснение в голову не пришло. Все. Заканчиваем матч, кладем ребенка баиньки. С царапинами завтра разберемся. Подруге позвоню, она специалист по различным заскокам, а не я.

– Ложись, - я поменяла постельное белье и позвала Кирилла в спальню. Показала на постель и вышла из комнаты.

Двадцать минут слонялась по кухне, чистила зубы, мыла голову. Вспомнила, что не взяла одежду и на цыпочках, стараясь не дышать, зашла в комнату. Улыбнулась спящему красавцу и потянулась за футболкой и брюками на стуле.

Следующие две секунды соседи с удовольствием проснулись от исполненного мной визга. Нечто холодное скользнуло по внутренней поверхности левого бедра к колену. Как следом теплое не потекло - загадка природы! На третьей секунде сильные руки обхватили меня и опрокинули на постель.

– Кирилл, не смешно!
– рявкнула я.
– Ты почему не спишь?

Сердце, давай скоростным лифтом из-под печени выбирайся. Жарко почему-то стало. И кислорода не хватает... Глобальное потепление. Не иначе я стала ощущать на себе его последствия!

– Я не шучу. Не уходи, - попросил он.

Еще пару предложений, произнесенных бархатно-лунным сопрано, приправленных взглядом эскимо в пламени газовой горелки... Я неделю из постели не вылезу! И его не выпущу.

– Псих?

– Да, - он улыбнулся, но кривизне гримасы позавидовала бы Пизанская башня.
– Я не понимаю тебя. Совсем не понимаю. Скажи... Ты хочешь остаться или я всего лишь придумал себе это?