26 И сказал обществу: «Отойдите от шатров этих нечестивых ЛЮДЕЙ, И НЕ ПРИКАСАЙТЕСЬ НИ К ЧЕМУ, ЧТО ПРИНАДЛЕЖИТ ИМ, ЧТОБЫ НЕ ПОГИБНУТЬ ВАМ ВО ВСЕХ ГРЕХАХ ИХ».

27 И отошли они со всех сторон от жилища Кораха, [Датана и Авирама]. А Датан и Авирам вышли и стояли у дверей шатров своих с женами своими и сыновьями своими и с малыми детьми своими.

28 И сказал Моисей: «Из этого вы узнаете, что Яхве послал меня делать все эти дела, а не по своему произволу я делаю это:

29 если они умрут, как умирают все люди, и постигнет их такое наказание, какое постигает всех людей, то Яхве не послал меня;

30 а если Яхве сотворит необычайное, и земля разверзнет уста свои и поглотит их и все, что у них, и они живые сойдут в шеол, [219] то знайте, что эти люди презрели Яхве».

31 Лишь только он сказал эти слова, расселась земля под ними;

32 и разверзла земля уста свои, и поглотила их и дома их. И ВСЕХ ЛЮДЕЙ КОРАХА И ВСЕГО ИМУЩЕСТВА;

33 и сошли они со всем, что принадлежало им, живые в шеол, и покрыла их земля, и погибли они из среды общества.

34 И все израильтяне, которые были вокруг них, побежали при их вопле, дабы, говорили они, и нас не поглотила земля.

35 И вышел огонь от Яхве и пожрал тех двести пятьдесят МУЖЕЙ, КОТОРЫЕ ПРИНЕСЛИ КУРЕНИЕ.

На протяжении двух тысяч лет этот рассказ вызывал замешательство комментаторов: действие как будто происходит одновременно в двух разных местах, то у шатров восставших, то у Скинии собрания. Бунтовщиками являются то Датан и Авирам, то Корах и его сообщество. Разделив повествование на его первоначальные составляющие, мы начинаем кое-что понимать.

Один рассказ (JE) повествует о восстании Датана и Авирама (и Она) из племени Рувимова. Они оспаривают право Моисея быть вождем. С величайшей наглостью и неблагодарностью они жалуются, что он шил их из земли, текущей молоком и медом, сиречь из Египта! Моисей говорит, что никого не обижал и лишь выполнял волю Бо жию, а не следовал собственным прихотям. Его обидчики терпят заслуженное возмездие: происходит землетрясение, и они падают в открывшуюся трещину.

В другом рассказе (Р) смута исходит от группы левитов, которых поддерживают некоторые видные члены общины.

Их возглавляет Корах. Кто такой Корах? Согласно генеалогии Р, он двоюродный брат Моисея и Аарона. [220] И оспаривает он не право Моисея быть вождем, а исключительные жреческие прерогативы Аарона: почему остальные лишены права исполнять жреческие функции, если весь народ свят? Моисей заступается за Аарона и придумывает испытание с помощью совочков и ладана. В других местах Р запрещается возжигать курения кому-либо, кроме жрецов. Когда смутьяны пытаются это сделать, они покушаются на чужие прерогативы. Участь их не менее плачевна, чем участь сыновей Аарона, которые также преступили грань: «Вышел огонь от Яхве и пожрал их».

В JE рассказ о бунте — оправдание Моисея. В версии Р он превращается в оправдание Аарона: притязания прочих левитов на жреческие прерогативы неоправданны, хотя в их пользу и могут высказываться видные люди. Легитимное жречество — это жречество Аарона.

Снова и снова Р развивает мысль, что народ связан с Богом прежде всего через жреца-ааронида у алтаря. Если ты согрешил и нуждаешься в прощении, ты должен отвести жертвенное животное жрецу в Скинию. В Р ни разу не говорится, что Бог милостив. Вообще слова «милость», «верность» и «покаяние» не из его лексикона. Очевидно, он думает, что нельзя, согрешив, просто сказать «прости» и быть прощенным: прощение невозможно без посредничества жреца и совершения должного приношения. В Р Бог справедлив. Он установил правила, с помощью которых можно обрести прощение. Этим правилам необходимо следовать. Сколь отличается от этого образ Бога в JE:

Автор Р не просто менял детали рассказов. Он хотел создать иной образ Бога. Да, его труд носил литературный и творческий характер, но его побуждения были не только художественные, но и богословские, политические, экономические. Он отвечал на проблемы, поставленные другими жрецами и другими религиозными центрами. Он защищал легитимность и власть своей группы (и ее доходы).

Он также пытался снять оскорбление, нанесенное его предку Аарону. Неудивительно, что он опускает истории о золотом тельце и «белоснежной» Мирйам. Однако он, очевидно, также полагал, что нападение есть лучшая защита. Умалили роль его предка Аарона? Что ж, он возьмется за их предка, Моисея!

Пожалуй, самое поразительное в Р — то, как его автор развивает образ Моисея. Дело было щекотливое: конкурентная жреческая фамилия, возводившая свое происхождение к Моисею, привезла с собой Тору, в которой Аарон выглядел нехорошо. Автор Р не мог просто взять и написать в ответ сочинение, которое сделало бы из Моисея еретика или клеветника. Все-таки Моисей есть Моисей: национальный герой и основатель, возглавивший освобождение из рабства, посредник при заключении Синайского завета. Одно дело назвать Моисея младшим братом Аарона (ничего страшного: в конце концов, Иаков и Иосиф также не были первенцами), и совсем другое — измыслить рассказ, выставляющий Моисея в дурном свете.