Скажи это человек, не обладающий столь живым воображением, как синьорина Элеттра, Брунетти счел бы, что она попросту не смогла оценить состояние Катальдо и в подобной замысловатой манере в этом признается. Брунетти были хорошо знакомы запутанные дороги, которыми бродил разум синьорины.

— Моя жена на днях сказала об одном человеке, что у него в жилах «кровь капиталиста». Думаю, такая кровь течет в каждом из нас, — опустив отчет, он положил его на стол.

— Да, — отозвалась синьорина. — Это и впрямь так.

— Ну, что вы еще узнали? — вернулся к делу Брунетти.

— Первым браком, который длился более тридцати лет, он был женат на Джулии Васари, — сообщила синьорина Элеттра, возвращаясь к разговору о личной жизни Катальдо.

Брунетти молчал, дожидаясь, чтобы синьорина сама ему все рассказала — как-то неловко было показывать, что он уже кое-что знает о Франке Маринелло и жаждет узнать еще больше.

— Вторая жена намного его моложе, больше чем на тридцать лет. Говорят, они познакомились на модельном показе — он взял с собой жену, а Франка работала манекенщицей, демонстрировала меха. — Она бросила взгляд на Брунетти, но тот, казалось, оставался совершенно равнодушным. — Как бы то ни было, они познакомились, и он потерял голову. Через месяц бросил жену и поселился в отдельной квартире. Мой отец знал его, так что часть сведений я получила от него, — объяснила синьорина Элеттра.

— Знал или знает? — уточнил Брунетти.

— Знает. Но они не дружат — так, приятельствуют.

— Что еще рассказал вам о нем отец? — полюбопытствовал Брунетти.

— Развод был далеко не мирным.

— Ну, это не редкость.

Она кивнула.

— Вроде бы ходили слухи, что Катальдо уволил своего адвоката за то, что тот встречался с адвокатом жены.

— А я думал, так все разводы обычно и происходят — адвокаты беседуют с адвокатами, — удивился Брунетти.

— Вообще-то так оно и бывает. Отец только сказал, что Катальдо очень некрасиво себя повел, но в чем это заключалось, не объяснил.

— Ясно, — закивал Брунетти. Увидев, что синьорина собирается встать с кресла, он быстро спросил: — А про жену вы что-нибудь узнали?

Неужели она и впрямь внимательно на него посмотрела, прежде чем ответить?

— Кроме того, что я вам уже рассказала, — нет, синьор. В светском обществе она появляется редко, хотя ее, конечно, все знают. — После небольшого раздумья она добавила: — Когда-то считалось, что она очень стеснительная.

Удивившись про себя такому построению фразы, Брунетти лишь кивнул.

Он взглянул еще раз на папку, но открывать ее не стал. Синьорина Элеттра тем временем встала.

— Спасибо, — поблагодарил ее Брунетти.

— Надеюсь, вам интересно будет это читать, — сказала синьорина. — Хотя, конечно, с интеллектуальным чтивом вроде «Gazzettino» мой отчет тягаться не в силах, — напоследок съязвила она и ушла.

Брунетти заставил себя прочесть финансовую сводку дел Катальдо от корки до корки: какими компаниями тот владел и управлял, где заседал в советах директоров, какие акции и облигации покупал и продавал. Впрочем, мысли его то и дело уносились куда-то далеко, к более приятным делам, не имеющим ни малейшего отношения к содержимому папки. Адреса проданных и купленных зданий, цены, по которым совершались сделки, списки взятых и выплаченных кредитов, дивиденды по вкладам и акциям — Брунетти знал немало людей, кого вся эта цифирь приводила в восторг. На него же она нагоняла страшную тоску.

Он вспомнил, как в детстве играл в салочки — гонялся за приятелями, удирающими от него по знакомым и не очень знакомым calli [37] . Нет, скорее это похоже на его работу в полиции, когда пытаешься вычислить преступника — внимательно следишь за подозреваемым, одновременно делая вид, будто он тебя вовсе не интересует.

Так и сейчас — Брунетти читал отчет, высчитывая состояние Катальдо и автоматически занося в память цифры и суммы, в то время как его мысли крутились вокруг Гуарино и того, что тот ему рассказал. И еще больше — вокруг того, о чем майор умолчал.

Отложив папку, Брунетти поднял телефонную трубку и набрал номер Авизани в Риме. На этот раз он свел к минимуму обмен любезностями и, когда и этот минимум исчерпался, голосом, полным притворной любезности, спросил:

— А ты не мог бы связаться с тем твоим другом, с которым мы вчера беседовали, и попросить его мне перезвонить?

— Ах, что я слышу! Неужели в крепкой броне вашей преданной дружбы появились первые трещинки сомнений? — воскликнул журналист.

— Нет, — усмехнулся Брунетти. — Он сам попросил меня об услуге, а на его работе утверждают, что его там до конца недели не будет. А мне нужно узнать у него кое-что, прежде чем я смогу выполнить его просьбу, — объяснил он.