— Что-то предпринять? — заинтересовалась Паола.

— Да.

— Например, сводить меня в казино? — предложила она.

— Тебя?

— Меня.

— Но почему?

Паола поднесла мужу пустой бокал, и он наполнил его граппой. Сделав глоток, она одобрительно покачала головой, оценив крепость напитка.

— Потому что ничто не привлечет к себе больше внимания, чем одинокий мужчина в казино.

Брунетти начал было возражать, но Паола загородилась от него бокалом и отказалась выслушивать его аргументы.

— Ты только представь себе, — сказала она. — Посетитель, тем более одинокий, не может просто бродить туда-сюда, пялиться на посетителей и при этом ни во что не играть! Его мигом вычислят. А если он начнет играть, то что тогда? Проведет вечерок, проигрывая в карты нашу квартиру? — Заметив, что лицо мужа прояснилось, она добавила: — В конце концов, это-то синьорине Элеттре не удастся вписать в статью расходов на канцелярские товары?

— Думаю, нет, — признал Брунетти, — более ясного признания своей неправоты от мужчины ждать не приходится.

— Я серьезно, Гвидо, — сказала Паола, поставив бокал на стол. — Тебе там нужно будет действовать спокойно и уверенно, а если ты пойдешь один, то будешь выглядеть как полицейский на охоте, в крайнем случае — как холостяк на охоте. А если с тобой буду я, мы сможем разговаривать, смеяться и вообще делать вид, будто нам весело.

— А это значит, что на самом деле нам весело вовсе не будет?

— А чего веселого в том, чтобы смотреть, как люди проигрывают свои деньги?

— Ну, не все же там проигрывают, — неуверенно возразил Брунетти.

— Ага. И не все прыгающие с крыш ломают себе ноги, — парировала Паола.

— Это еще что значит?

— То, что казино зарабатывает деньги — а зарабатывает оно деньги лишь потому, что люди их теряют. Проигрывают. Может, они проигрывают и не каждый раз, но в конечном счете — проигрывают всегда.

Брунетти побаловался мыслью налить себе еще граппы, но по зрелом размышлении мужественно от нее отказался.

— Ладно, согласен. Но мы все-таки попробуем повеселиться, ладно?

— Не раньше завтрашнего вечера, — ответила на это Паола.

Брунетти решил испытать удачу и посмотреть, не узнает ли кто в казино молодого человека с фотографии, которую Паола принесла домой с работы. Правда, вряд ли госпожа Фортуна будет к нему благосклонна, учитывая обстоятельства — в казино ей и так покоя не дают, постоянно взывая к ее милости. Понимал Брунетти и то, что, даже если ему удастся выяснить личность незнакомца, сделать он с этим ничего не сможет — разве что пробьет его по базе, а потом передаст всю информацию Гуарино. Впрочем, даже несмотря на то, что к власти сейчас пришли правые, фотографироваться пока закон не запрещал.

Хотя Брунетти и говорил себе, что он — всего лишь обычный гражданин, решивший вместе с супругой посетить казино, он знал, что его появление в этом заведении не пройдет незамеченным. Как-никак за последние годы именно он возглавлял два расследования, имевших прямое отношение к игорному бизнесу.

Портье узнал их немедленно, стоило им переступить порог. Но, видимо, администрация не держала на Брунетти зла, так как его не только пропустили, но и провели как почетного гостя. От бесплатных fiches [43] , прилагавшихся к этому статусу, Брунетти отказался. Вместо этого приобрел в кассе фишек на пятьдесят евро и половину отдал Паоле.

Брунетти давно тут не был — с того самого времени, когда несколько лет назад арестовал директора казино. С тех пор мало что изменилось — он узнал нескольких крупье, двое из которых тоже проходили по тому давнему делу. Их обвиняли в разработке и применении мошеннической схемы, благодаря которой казино удавалось завладеть огромными, не поддающимися точному подсчету суммами в сотни тысяч, если не в миллионы евро. Обвиняемые пошли под суд, получили сроки, отсидели свое и… вернулись к своей работе. Брунетти начал подозревать, что даже Паола, вышагивающая рядом, не спасет этот вечер от полного провала.

Они подошли к столам с рулеткой — единственной игрой, в которую мог играть Брунетти: там не надо ни запоминать карты, ни высчитывать вероятности чего бы то ни было. Кладешь деньги на стол. Выигрываешь. Проигрываешь.

Пока они шли, Брунетти разглядывал людей за одним из игральных столиков, ища того самого мужчину, который на фотографии был виден лишь в профиль, да и то не целиком. Качество фото, присланного по почте сегодня утром, оставляло желать лучшего. Кроме прикрепленного файла в письме ничего не было — никаких объяснений, где это снято, когда или кем. Снимали, судя по всему, мобильным телефоном. В объектив попал чисто выбритый мужчина чуть за тридцать. Он стоял в баре, держа в одной руке чашку кофе, и разговаривал с кем-то не попавшим в кадр. Волосы у него были короткие и темные — то ли черные, то ли каштановые — из-за низкого разрешения трудно было судить наверняка. Четко видно было немного: одна скула да бровь, резко изогнутая, как обычно рисуют в мультиках. Телосложения мужчина был среднего, а вот его рост Брунетти определить не решился бы, как поостерегся бы давать оценку качеству одежды: галстуку, пиджаку, светлой рубашке.