Шрифт:
А снег все метет, метет…
И вот уже легкий курящийся вал намело на то место, где лежит человек и собака…
Порыв ветра донес обрывки человеческих голосов.
Пес вскочил и завыл, что есть силы.
— Чудеса! — кричал молодой голос. — «Красный луч» должен быть тут, в двух шагах. Я слышал собак. А вокруг — ни огней, ни околицы…
— Опять собака, — слышишь, Сергей? — откликался второй голос. — Вот… Слышишь, воет?! Колхоз близко…
Парни, перекликаясь, брели по сугробам:
— Бабушка говорила, он вовсе больной, — кричал опять первый.
— С ним Джан. Может, и успели добраться…
Тут оба прислушались, рванулись и завязли в сугробе. Жуткий вой отчетливо донесся до них откуда-то сбоку:
— Это Джан! Его Джан! Джан, сюда!! — закричали, обрадовавшись, парни. Джан, прыгая, погружаясь и снова выпрыгивая, пробивался к ним через завалы.
— Сюда, Джан! Где хозяин? — Ребята осветили собаку фонариками. — Веди нас к хозяину!
Джан захлебывается, урчит, лает, воет… Он только не может сказать.
Вот он вцепился в край шубы одного из парней и тянет его за собою.
— Идем, пес! Веди! Да оставь ты трепать полушубок! Где хозяин? Что с ним?…
Перед ними высокий снежный вал. Джан кидается разгребать его лапами. Люди тоже начинают раскидывать снег. В белом свете электрического фонарика перед ними очертание тела. Джан кидается на грудь хозяина, лижет его руки, лицо…
Парни пробуют растереть замерзающего. Подносят ко рту фляжку с водкой, поят его, тормошат, не дают ему спать.
— В колхоз надо! Надо дать знать немедленно!.. Сергей, беги ты!.. И вот, если бы… Вы… приказали собаке…
— В «Красный луч»! В «Красный луч», Джан, скорей! — прошептал еле слышно Семен Гаврилович.
С громким лаем пес сделал огромный прыжок, взвыл — и снова прыжок… Лай все глуше… все дальше…
— Помчался! — с облегчением сказали юноши.
Один из них двинулся по Джанову следу…
Пляшет в поле метель…
Нету сил у больного подняться…
— Один шаг, только шаг!.. Ну, тогда машите руками! Не спите! Только не спите!..
Краснолучники, словно матросы на утлой лодчонке, ныряя с санками по сугробам, спешили на помощь.
Парень встретился им уже на половине пути, и они приняли его в сани, не останавливая разгоряченной лошади.
Джан мчался у морды коня. Он охрип от волнения и беспрестанного лая. Он понимал, что ведет помощь. Он был словно в истерике.
— … прибежал, словно бешеный, под окошко к нашему Анкудиновичу… Воет, лает, ломится в двери… Анкудиновича, слепого, схватил за полу и тянет во двор. А тетка ихняя сразу за мной! Видим — шлейка на нем, а Семена Гавриловича нету… Беда!.. Собрались вмиг. Водки захватили… Две шубы… А где он? Живой?!
Паренек не успел ответить.
Добрый конь домчал вовремя.
Всю дорогу, лежа в санях на хозяине, Джан согревал его, слушал бессвязный, бессмысленный бред и скулил.
В первый раз он никак не мог уяснить смысла его приказаний и был в полном смятении от своей непонятливости.
В таком виде их встретили дома.
Бред. Стоны. Острые изменившиеся черты…
Все в доме сбились с ног: припарки, горчичники, мази. Что еще? Чем еще можно облегчить такие страдания?
Джан не отходил от постели. Когда Семен Гаврилович начинал кричать и метаться, пес рычал и разъярялся, как бешеный.
Увести его, запереть — не решались. В доме знали: он спас жизнь хозяину.
Джан за всеми следил подозрительным, злобным взглядом, всем мешал, толкался у всех под ногами.
То и дело он вскакивал на кровать и ложился на больного всей своей тяжестью. Сначала его прогоняли. Но вскоре заметили, что только так Семен Гаврилович затихал и спал долго и крепко.
Обо всем этом знали уже повсюду. И в районе, и в цехах, и в клубе нового комбината — везде говорили о Семене Гавриловиче. Товарищи часто навещали его, старались помочь, поддержать родных и облегчить страдания больного.
Джан теряет хозяина и снова находит его
На залитом солнцем дворе гуляют куры. Петух вскакивает на ограду, охлопывает себя, горланит, вытягивает шею и словно давится собственным криком.
Солнце, солнце… Вся комната в солнце. Джан смотрит в окно. Ему в комнате жарко.
Над окошком скворушке с белыми крапинами тоже, видимо, жарко. Скворец прыгает по своей большой клетке, тоже охлопывается, тоже поет и давится звуками голоса. Они любители передразнивать — эти скворцы.