Из пещеры до Аримана донесся первобытный рев, полный неутолимой жажды. После долгих тысячелетий, проведенных в темноте пещеры, на свободу вырвалась энергия бессмысленного разрушения. В недрах Горы взвыли яростные вихри.

Напор Великого Океана, стремившегося прорваться в его сознание, был настолько силен, что Ариман, прижав руки к шлему, упал на колени. Он помнил предупреждение примарха и старался выполнить его приказ.

Такой мощной психической атаки не было даже во время разрушения Просперо, когда психнойены уничтожили город вместе со всем населением. Сквозь застилавшие глаза слезы Ариман видел, как рассеялись ряды Астартес. Те, кто был лишен связи с эфиром, еще сильнее пострадали от пронзительного вопля, острым кинжалом врезавшегося в мозг.

Первая из величественных машин сделала шаг, и от удара невероятно тяжелой ступни, словно при землетрясении, загудела и содрогнулась поверхность. Лорд Скарссен что-то кричал своим воинам, но Ариман не мог разобрать слов. Охтхере Судьбостроитель держался за посох, а из древка били ослепительно-черные молнии. Фозис Т’Кар и Хатхор Маат рядом с ним сдерживали натиск злобных сил, о которых предупреждал Магнус, а Утизаара и Калофиса не было видно.

Второй гигант вырвался из плена, и долина снова содрогнулась, сотни тонн камней с грохотом осыпались, мощно напомнив о физическом мире. Мимо Аримана, дробя гусеницами валуны, прокатились глыбы из красного металла: «Ленд Рейдеры» устремились навстречу титанам, потрескивая энергией активированных орудий.

Боковым зрением главный библиарий уловил движение и, обернувшись, увидел, как Калофис отдает громогласные приказы своим воинам. Астартес с изображениями алого феникса на груди поспешно занимали позиции и готовили оружие к бою.

Ариман едва не рассмеялся. Что могли сделать их пушки против этих боевых машин?

Он попытался подняться, но давление, испытывающее его защиту на прочность, прижимало к земле, словно предметное стекло пойманного мотылька. Упорное сопротивление силе, которая могла бы принадлежать ему, если бы он позволил, сковало его конечности и лишило подвижности все суставы.

Ариман чувствовал это искушение, так похожее на соблазнительный шепот, заманивающий в бездну беспечного странника, и на блуждающие огни, когда-то давно заводившие путников в губительную трясину. Но одного осознания было недостаточно, чтобы искоренить желание поддаться сладкозвучному зову.

Все, что ему надо было сделать, — это впустить энергию в свое сознание, и тогда его силы возродились бы. Он смог бы остановить эти боевые машины, смог бы снова читать будущее. Последние остатки воли Аримана стремительно слабели.

Нет, брат... Держись за мой голос.

Слова стали якорем в окружающем безумии, путеводной звездой на пути к самоконтролю. Он мысленно ухватился за них, как утопающий хватается за руку спасителя.

Затем кто-то тронул его за плечо, и Ариман увидел Утизаара, склонившегося над ним, как склоняется жрец, дарующий благословение. Атенеец поднял его, так что они встали лицом друг к другу и крепко сцепили руки, словно соревнуясь в крепости мышц.

Восстанови свой барьер, брат, я могу защитить тебя, но только на время.

Голос Утизаара звучал в его голове, и спокойный тон телепата стойко противостоял бушующим вихрям, едва не сокрушившим его волю. Помощь Утизаара уменьшила давивший на плечи груз, и в сознании воцарилось благословенное спокойствие.

Вернись к началу, брат. Вспомни основные принципы!

Ариман стал повторять мантры, позволявшие неофиту контролировать энергию своего существа, потом перешел к медитациям Ревнителя, накапливающего энергию. Затем последовал контроль над процессом мышления Практика и достижение невозмутимости Философа. С каждой ступенью защитные барьеры, закрывавшие его разум, восстанавливались и яростные вихри эфира отступали.

Торопись, брат. Я больше не могу тебя защищать.

— Уже не надо, — сказал Ариман, как только мир вокруг него обрел прежние очертания. — Я восстановил контроль.

Утизаар расслабился и отпустил его руки.

— Хорошо, — выдохнул он. — Дольше я не продержался бы.

Ариман оглянулся по сторонам. Вокруг царил хаос, но Астартес готовились дать отпор гигантским военным машинам. Оба колосса уже полностью освободились, и черные щупальца на их корпусах пульсировали, словно обновленные артерии, перекачивая силу в огромные тела.

Ариман быстро оценил обстановку. Космические Волки спрятались в укрытие за грудами огромных валунов у края долины. Подобное решение произвело на него впечатление. Сыновья Русса славились своей неудержимой отвагой, но она не делала их глупцами. Бросаться сломя голову против такого врага было равносильно самоубийству, и Скарссен хорошо это понимал.

Тысяча Сынов образовали строй «Девяти луков» — наступательную комбинацию из трех группировок, название которой корнями уходило в историю Древнего Гипта. Так правившие там цари называли своих врагов.