Не будем в обиде на Таля за то, что ему не хватило характера и он не усидел на шахматном троне. Куда важнее, что Таль омолодил древнюю игру. Куда важнее, что Таль с его необычным подходом к шахматной борьбе задал своим современникам загадку, решение которой позволило многим шахматистам преодолеть рабски почтительное отношение к своду шахматных законов, ощутить творческую раскованность, освободиться от цепкого влияния рутины, стереотипного мышления.

Простим же бывшему чемпиону мира те огорчения, которые он нам доставлял, и будем вечно благодарны ему за все то, еще не вполне оцененное, что он сделал для горячо любимого им шахматного искусства.

Мне осталось остановиться на вопросе, который задают себе иногда многие почитатели Таля: а действительно, кто бы победил – прежний сумасброд или нынешний, модернизированный, разносторонний и многоопытный Таль? Мы уже знаем мнение Бронштейна и Балашова. Сам Таль на этот не раз задававшийся ему вопрос отвечал «по-разному». Либо: «Я растерзал бы того Таля», либо: «Я прибил бы его».

Между прочим, когда я спросил однажды Ботвинника, как он относится к этому заявлению его бывшего соперника, Ботвинник недоверчиво улыбнулся:

– Э, нет, здесь Таль дезинформирует любителей шахмат или искренне заблуждается. Слава богу, я хорошо знал того, прежнего Таля…

Поверим Ботвиннику.