Однако и в таком "несовершенном виде рог нашел дорогу в музыку.

Даже сравнительно недавно, в XVIII веке, среди русских вельмож считалось особым шиком держать роговые оркестры. Завел эту моду один придворный капельмейстер императрицы Елизаветы, а за царицей потянулись все, кто мог. Странные то были ансамбли. Вообразите, что какой-нибудь дирижер пригласил восемьдесят восемь пианистов и умудрился усадить всех за один рояль — по музыканту на каждую клавишу. Дикость, верно? Чудака дирижера, наверное, сразу упрятали бы в сумасшедший дом.

Но именно таков был роговой оркестр.

Каждая нота музыки — отдельный рог, а то и несколько - (для громкости). А на каждый рог — отдельный музыкант. В иных оркестрах — сотни рогов, от громадных, лежащих на подставках, до маленьких, длиной с ладонь. На балах у князя Потемкина играл роговой оркестр из трехсот человек!

Что и говорить, хоть и весело было танцевать под громовую музыку, музыкантам приходилось несладко. Они не вели мелодий, не строили аккордов. Как бесчувственные автоматы, выдували в нужное время свою ноту и ждали, пока она вновь повторится. Ни секунды отдыха, непрерывное напряженное внимание. Только из-под палки шли люди на этот изнурительный труд. Недаром оркестры комплектовались исключительно из крепостных.

В наши дни ни один трубач не согласился бы на такую каторгу.

НАСЛЕДНИКИ ТУРЬЕГО РОГА

А ведь рог вовсе не был навечно привязан к одной ноте. Можно было устраивать в нем дырочки, чтобы перебирать их пальцами, как на флейте. И это издавна делали в маленьких пастушьих рожках. Правда, большие сигнальные роги противились продырявливанию. Металлические мундштучные трубы, израненные дырками, звучали глухо и тускло. Но музыканты имели в запасе еще один способ игры — так называемое передувание.

Уже древнейшие флейтисты знали, что если «передуть» воздух, усилить его поток, вдуваемый в инструмент, то звук как бы ломается - делается гораздо выше, из басистого скачком превращается в более высокий. Сильнее дунешь — и этот новый звук «ломается», делается совсем пискливым, и т. д. Никто не понимал причин такого явления, но пользовались им мастерски. Где надо, флейтисты и зурнисты передували звуки, где надо, зажимали дырочки на стволе инструмента. Так же поступали и пастухи-рожечники. А в медных трубах, не терпевших никаких отверстий, передувание стало основой игры.

Меняя напряжение губ, прижатых к мундштуку, умело сжимая и расслабляя их, музыканты добивались самых разнообразных «прыжков» звука. Так из рога выдували не один тон, а целый их набор, целую лесенку чистых и звучных голосов. И они отлично «ладились», дополняли друг друга. Из них выходили бодрые и веселые звуковые сочетания, подобные тем, что в наше время разыгрывают пионеры-горнисты.

Жизнерадостные сигналы старинных медных рожков все чаще звучали во время охоты, звонко пели на рыцарских турнирах и полях сражений. Музыкальные мастера все лучше приспосабливали инструменты к «губному» способу игры.

Тут ответственную роль приобрела конструкция мундштука. Его перекраивали на разные лады, меняли величину, форму. Ведь у разных людей разные губы. Выбор подходящего мундштука стал для трубача задачей первостепенной важности. Не зря само слово «мундштук» означает в вольном переводе «штука вроде рта».

Дело дошло до курьеза: удобный мундштук музыкант стал считать чуть ли не божественным талисманом, никогда не расставался с ним и после смерти уносил его в могилу. Вот почему в наши дни старинный мундштук — редкость. Трубы, хранящиеся в музеях, обычно лишены этой детали. Да и сегодня иные трубачи относятся к ней с почти суеверным благоговением.

Мало-помалу «губная техника» развивалась. Разнообразились формы мундштучных инструментов. Постепенно на сцену вышли свернутые в круг почтовые рожки и «лесные трубы» — валторны, с их широкими раструбами и мягким, полным звуком. Появились узкогорлые военные фанфары, поющие остро и ярко. Замысловатыми колечками тонкой латунной трубки завились звонкоголосые трубы.

Музыкальные мастера трудились не покладая рук. Их понукали и трубачи. «Лесенок» из полутора десятков звуков не хватало. Хотелось выдумать медные духовые инструменты, способные на большее звуковое многообразие.

Ради этого устраивали, например, разборные трубы. Во время игры музыканты торопливо вставляли и вынимали приставные колена — так они варьировали длину трубы, а стало быть, и высоту звуковой лесенки, получаемой передуванием. Но больно уж хлопотно было «на ходу» переделывать инструменты. И изобретатели продолжали поиски.

Еще в темном средневековье появились поныне здравствующие раздвижные тромбоны. Их не требовалось разбирать. Тромбонист только передвигает колено-кулису, и длина трубы меняется. Умелый музыкант движет кулису быстро и точно. Сочетая действия руки и губ, он создает твердые, благородные звуки, красиво вплетающиеся в разноголосую оркестровую ткань. Но тромбонисту нелегко. Рука порой не поспевает за мелодией. Нужен большой навык, большое искусство.