Эти стихи — достоверное описание знаменитого Десятого Пискунбергского Мышиного Карнавала, который длился всю ночь напролет. Только к восьми часам утра последние гости ушли из амбара и расползлись по дырам, щелям и лазам. Когда же ровно в девять господин Лоскуткинг отпер амбар, чтобы подать Мурлыку завтрак, его глазам открылась такая картина: весь пол был усеян хлебными крошками, кусочками сала, пестрыми лоскутками и липкими наперстками. А кота и след простыл. Возле одного из мешков со старым тряпьем мирно похрапывали две мыши. Заслышав шаги, они спросонок протерли глаза, а когда узнали хозяина, их как ветром сдуло. Старьевщик качал головой, в растерянности оглядывал амбар и не знал, что и думать. Наконец он с ворчанием взял в руки веник, замел разбросанный по полу хлам в совок и бросил в печку.

Так закончился Десятый Пискунбергский Мышиный Карнавал, память о котором будет жива в веках и тысячелетиях. Мышь Тереза снискала среди грызунов громкую славу, а кот Мурлык с досады ушел из города навсегда и коротает свой век отшельником где-то в горах Кавказа.

Когда мышь Филина рассказала на маяке тетушке Юлии эту историю, тетушка долго восхищалась умом и смекалкой отчаянной героини.

— Тереза честно заслужила свою славу! — сказала она. — Но, фройляйн Филина, скажите мне только одно. Неужели это правда?

— Правда — не правда, — ответила мышь, — это дело десятое. Главное, чтоб было складно и хорошо. Впрочем, могу вас заверить, что все это — сущая правда. Как-никак, Мышь Тереза приходится мне родной бабушкой. Кому и знать, как не мне!

— Верно, — обрадовалась тетушка Юлия. — Стало быть, ваша история складная и хорошая, а вдобавок еще и сущая правда. Чего еще желать!

— Теперь ваша очередь рассказывать, — сказала Филина.

— Я знаю одну историю в стихах, — сказала тетушка Юлия. — Про умную мышку. Но за правдивость не могу поручиться.

— Главное, чтоб в рифму и складно! — напомнила Филина.

Тетушка Юлия пообещала, что все так и есть. И прочитала стихотворение…