— Да, — отвечал Стручок, не решаясь опустить глаза. Он почувствовал, что его рубашка прилипла к спине, а пот залил шею и маленькие проворные струйки уже подобрались к самому паху. — Он живет сейчас у подруги.

— Все ясно. Во сколько бывает дома?

— Обычно на работе не засиживается, там у него все отлажено. Где-то часов в восемь приходит.

— В общем, так… Каждый занимается своим делом, а ты, Стручок, со своей пятеркой будь у сквера, что рядом с вокзалом. Оттуда покатим к нему на хату. Ты все понял?

— Естественно, — произнес Захар как можно бодрее.

— Все, расходимся. Встретимся завтра.

Захар Стручков нервничал всерьез. Еще за два часа до назначенного времени он чувствовал нечто похожее на лихорадку — его то бросало в дрожь и он покрывался холодным потом, а то вдруг начинал задыхаться от жара. Он решил было сказаться больным, но тут же отбросил эту идею: внезапная болезнь запросто могла сойти за трусость, за непослушание, а непослушных Колян наказывал строго. Стараясь успокоиться, Захар выкурил несколько сигарет подряд, хотя Николай и не поощрял в своей организации спиртного и курева и старался навязать бойцам культ здорового образа жизни. Сам атаман трижды в неделю тренировался в спортзалах — отрабатывал удары на манекенах. Если кто-то из бойцов уклонялся от спортивных занятий, это мгновенно сказывалось на денежном довольствии. Однако от курева мандраж только усилился. Захар руководил звеном из пяти человек — обыкновенная пехота, у которой на уме только «капуста» да бабы. Парни готовы были за тысячу баксов прирезать даже родного папу. Им жилось легко — известно, что отсутствие мозгов облегчает жизнь. А если бы они хоть однажды всерьез призадумались о своей судьбе, то от кошмарных мыслей у них на затылке вылезли бы волосы. Захар посмотрел на парней — беззаботные тупые физиономии. Сейчас он искренне завидовал их толстокожести.

Колян подъехал ровно в восемь, небрежно припарковав темно-синий БМВ у обочины дороги. Он вышел из машины в сопровождении Хорька и Угрюмого, шедших на шаг позади него. Захар предупредительно поспешил навстречу, издалека протягивая руку. Колян сдержанно поздоровался с каждым из ребят Захара.

— Готов? — повернулся Колян к Захару.

Стручок почувствовал, как страх скользкой змейкой заполз ему за шиворот.

— К чему? — невольно брякнул он.

— Ты меня разочаровываешь, Стручок. Что значит — к чему? Такое впечатление, будто у тебя что-то с памятью. Хорек! — не оборачиваясь, позвал Колян.

— Я здесь, — услужливо откликнулся Хорек.

— Дай ему дипломат.

Хорек передал Захару кейс, который оказался на удивление тяжелым.

Колян хмыкнул:

— Ты не хочешь спросить меня, что в нем?

— Что в нем, Коля?

— Обыкновенный топор. И знаешь, для чего?

Стручок похолодел от страшного предчувствия, но

постарался спросить как можно спокойнее:

—Для чего?

—Это орудие убийства, мой друг, — просто ответил Колян. — И воспользуешься им ты. Знаешь почему?

— Почему же?

— Ты создал мне проблему. Вот давай ее самостоятельно и разрешай. Как говорится, нет человека — нет проблемы. Конечно, для этой цели мы могли бы выбрать и более… как это сказать… гуманное оружие. Но мы решили остановиться именно на топоре. Нас должны бояться! А рубленая рана всегда внушает страх. Так ты готов?

Захар уже не волновался — решение было принято. Он отдавал себе отчет в том, что если скажет «нет», то его собственная «пятерка» по небрежному кивку Коляна распнет на скамье своего начальника.

– Да!

— Другого ответа я и не ожидал. Поехали.

Громовский не стучал кулаками по столу, не бросал в лицо обидных слов, но достаточно было взглянуть на майора, чтобы понять — он взбешен до крайности.

— Зачем тебе понадобились все эти зверства?! — Майор сел на краешек стола и теперь смотрел на Коляна сверху вниз. — Неужели нельзя было разобраться как-то по-другому?! Весь город взбудоражен…

— Значит, по-другому было нельзя, — хладнокровно парировал Николай. — Мне нужно завоевать авторитет, нас должны уважать, с нами должны считаться.

Громовский перестал размахивать руками. Он вытащил из кармана пачку фотографий и рассыпал их на столе веером.

— Ты посмотри сюда! Каким нужно быть садистом, чтобы кромсать топором череп! Уж на что я навидался покойников, но при виде такой картины у меня аж задница испариной покрылась.

— Мы действовали так с целью устрашения. Он нам не подчинился и получил свое.

— Ну допускаю, что хозяина автосервиса ты грохнул, чтобы наказать, но какого дьявола ты искромсал его подругу? Она что, стояла между вами?

— Так получилось, — Колян испытал нечто вроде неловкости. Так же смущенно выглядит первоклассник, пойманный учителем за руку в тот самый момент, когда он дернул за косичку соседку по парте. — Бабу и в самом деле можно было не мочить. Погорячились. Но пехота как-то разошлась, а потом их этот коммерсант очень разозлил — пробовал сопротивляться, вот и сорвали злость на девчонке…

— И что, по-твоему, я тебе должен сказать? Мол, бывает так, что ли? Ты слишком шумно стал себя вести. Если твои дела пойдут и дальше таким образом, то я не смогу прикрывать тебя.