— Эй, глянь-ка на себя! Ты совсем не похожа на ласточку, дорогуша! Ты даже летать не умеешь! — бросила ей забавная смеющаяся лягушка с покрытым бугорками тельцем и великолепной парой стрекозьих крылышек.

Окса с Гюсом переглянулись, изумленные донельзя, но готовые покатиться со смеху.

Леомидо поднял курочку и сунул под свой шерстяной жакет.

— Должен вам сказать, что у Вещуньи явная склонность к истерии, дети мои. Истерику у нее обычно провоцирует ее чувствительность к холоду. Ну и специфические шуточки Лягв, — пояснил Леомидо, весело покосившись на танцующих в воздухе четырех крылатых лягушек.

— Должно быть, ей было совсем кисло, когда вы были в Сибири! — заметила Окса.

Из-под пиджака Леомидо донесся протяжный стон.

— Не произноси этого слова, Окса, будь добра, — вполголоса продолжил Леомидо. — Это довольно «леденящее душу» воспоминание для нашей бедной Вещуньи, которая несколько лет безвылазно сидела на печи в лесной избушке Драгомиры и Абакума. Но, если отбросить ее боязнь холода, это крошечное создание обладает весьма интересным свойством обнажать правду, потому что она видит не только внешнее. В Эдефии она служила нам, выявляя ложь, а также оценивая трудовой вклад каждого жителя страны. Своего рода калькулятор, если угодно.

— Прикольно! — воскликнул Гюс в полном восторге.

— Полностью с тобой согласен, мой мальчик.

— Эй! А вот и Фолдинготы! — воскликнула Окса. — Смотри, Гюс!

И действительно, на огороде появились Фолдинготы, похожие на уже знакомую Оксе парочку. А с ними их малыш, мгновенно вызвавший восторженные восклицания у гостей.

— Какой прелестный малыш! — воскликнула Драгомира.

— Можно взять его на руки? Пожалуйста, Леомидо? — заканючила Окса. — Он такой лапочка!

— Милашка! Милашка! — принялись скандировать Геториги.

— Но кто вы? — поинтересовался Простофиля, глядя на Гюса, которого вот уже добрых минут пятнадцать покорно держал за руку.

Окса наклонилась, чтобы взять на руки толстенького малыша Фолдингота с морщинистой кожей. Малыш таращился на девочку огромными глазищами с длинными шелковистыми ресничками и счастливо улыбался.

— По-моему, пришла пора вас выпустить, друзья мои, — провозгласила Драгомира, обращаясь к коробке, которую достала из сумки и которую ей все трудней становилось держать, поскольку та сильно сотрясалась.

Драгомира расстегнула кожаную ленту, обвязывающую коробку, и осторожно ее раскрыла.

— По одному, будьте любезны, а не всей толпой!

Окса с Гюсом наклонились и увидели точно таких же существ, как те, что стояли вокруг них, но совсем крошечного размера, словно в миниатюрном варианте. Ребята вытаращили глаза, раскрыв от изумления рот.

— Это Минимерка, дети мои, — объяснила Драгомира при виде их изумления. — Когда нам пришлось бежать из Эдефии, Абакум — а он самый предусмотрительный человек из всех, кого я знаю — озаботился тем, чтобы прихватить с собой все возможные образцы, которые уменьшил благодаря вот этому гениальному изобретению. Основное предназначение Минимерки — обеспечивать свободное пространство, и мы ею пользуемся для хранения припасов, или громоздких архивов. Но только Абакуму было известно, что ее можно использовать и для живых существ. К счастью. Потому что таким образом мы смогли взять с собой Во-Вне из Эдефии большое количество растений и существ. Некоторые виды растений не пережили перехода через Портал или термического шока, когда мы оказались зимой в Сибири. Но большая часть их тут!

Драгомира вытащила из коробки по одному из всех уменьшенных существ, и те тут же приняли свой привычный размер.

— Это же революционное изобретение! — пробормотал Гюс, обращаясь к Оксе.

— Да ты что!

Фолдинготы Драгомиры прижались толстенькими животиками к животикам Фолдинготов Леомидо, выражая таким образом радость от встречи. Геториги тут же кинулись в траву и принялись жизнерадостно кататься по ней, пока не превратились в комок взъерошенных волос. А живший у Леомидо Простофиля направился небрежной походкой к Простофиле Драгомиры.

— Вы мне кого-то напоминаете… — неспешно произнес он, глядя на свою точную копию.

— Да и я, по-моему, вас где-то видел, — ответил ему alter ego, лениво вращая забавными глазками.

Вещунья же, едва успев выбраться из Минимерки, тут же присоединилась к той, что грелась за пазухой Леомидо. А тварюшки, напоминавшие спрутов с мушиными головками, мгновенно переплелись своими многочисленными щупальцами.

— Ой! А этих я знаю! — воскликнула Окса.

— Это Трасибулы, детки. Фосфоресцирующие Трасибулы. Они дают освещение, более яркое, чем лампочка, — объяснил Леомидо. — Они часто служили нам для освещения публичных мест или были просто домашними светильниками. А еще, представьте себе, во взрослом возрасте они могут выделять свет такой яркий, что, если на него глядеть, можно ослепнуть в считаные секунды!

— С ума сойти! А это кто?

Окса показала на последний образчик, смахивающий на тощего таракана. На дне Минимерки корчилось жутко противное существо, связанное и с кляпом во рту.

— Это Гнусень, — удрученно ответила Драгомира.

— Странное имя, — заметил Гюс. — А почему он связан?

Вместо ответа Драгомира достала существо из коробки и развязала. Как только создание оказалось на свободе, оно тут же вскочило на ноги и завопило:

— Ты мне дорого за это заплатишь, старая кошелка! Если еще раз ко мне подойдешь, я твою старую тушу на ленточки порву, но сначала выпущу всю твою тухлую кровь и выпотрошу гнилые кишки! Ты получишь то, что заслужила!