Счастливой работы!

Саша Щеголев.

Рок-дилетант — Александру Щеголеву

Здравствуйте, Саша!

Знаете, в чем преимущество и проклятие возраста? В осторожности! Мне уже давно за сорок, и я, увы, не могу безоговорочно поддержать Вас в Ваших определенных суждениях, потому что вижу, насколько все причудливо переплетено в жизни, противоречиво и безусловно диалектично.

Когда я смотрю передачу «121й этаж», например, я всегда ощущаю, что главное противоречие, главный конфликт определяются не темой передачи (школьная реформа, учебники, трудовое воспитание), а не терпением и категоричностью «лестницы» в столкновении с осторожностью и умудренностью взрослых. И у тех, и у других есть своя правда.

Я мог бы поддержать Вас в главном тезисе Вашего письма: «Рок-музыка не воспитывает, воспитывают родители», если бы не был убежден, что человека воспитывает вся жизнь без исключения — от первого его крика до последнего вздоха, в том числе и родители, и школа, и окружение, и искусство. Но есть еще нечто, с чем человек рождается, что определяется его наследственностью. Некий контур характера и судьбы дан нам от рождения, и в этом нет ни малейшей мистики. Все это причудливое сочетание факторов и дает в результате неповторимую человеческую личность.

Какие битвы происходят в душе человека между его предопределенностью, тем, что он навязывает себе сам, и тем, что диктует ему окружение!

Вот Вы говорите, что подросток — почти сформировавшийся человек. Он, мол, берет от музыки то, что уже у него есть в душе, соответственно своим сложившимся убеждениям. А я думаю, что он, как и любой человек, берет от искусства то, что требуется для его формирования по некоему проекту. Вы спросите: что это за проект? А это именно то, что получается из противоборства наследственности, личных устремлений и влияния извне. Я безусловно согласен с Вами лишь в одном: нельзя абсолютизировать влияние на этот процесс какого-то одного фактора. Рок-музыки, например. Нельзя делать ее ответственной за все воспитание подростка. Она способна привнести в это воспитание лишь определенную краску, которая, кстати, может быть и светлой, и темной.

Музыкальные привязанности (не музыка!) могут определить поведение подростка в группе и само поведение группы. Мы знаем, что оно бывает далеким от идеала. Но обвинять в этом музыку столь же нелепо, сколь обвинять прекрасную, любимую миллионами игру футбол в поведении фанатичных болельщиков. «Фанатировать» (да простится мне этот рабочий термин) можно вокруг чего угодно. Я, например, видел подростков в отцовской военной форме. Значит ли это, что военная форма сама по себе способна определять поведение и мировоззрение подростка?

Беда в том, что рок-музыка для многих ее молодых почитателей по-прежнему остается знаком, формой, символом, вокруг которого можно объединиться. Нечто вроде красно-белых шапочек «фанатов» «Спартака». Они разбираются в футболе так же плохо, как «фанаты» рока — в музыке. Но любящие родители, слыша в отдалении звуки рока, полагают, что именно он превратил их сына в странного дерганого субъекта, именно рок вздыбил волосы их сыну и перекрасил их в желтый цвет, подбрил виски и напялил на него дедовскую плащ-палатку. Такое может случиться и с поклонниками Леонтьева, и с любителями Челентано. Но может ли вырядиться попугаем человек, любящий Моцарта? Казалось бы, нет. Значит, все-таки пристрастие к определенной музыке что-то решает? Но представим себе, что завтра Моцарт по неизвестной причине станет моден. И тогда вполне можно вообразить его поклонников в напудренных париках и чулках с подвязками.

Ибо управляет поведением не искусство, а мода.

Но вот агрессивность… Может ли быть мода на нее? Думаю, что да — именно как на жизненный принцип. Эта фашиствующая мода в определенный период истории вбивалась в голову подросткам. Но я все же хочу напомнить, что популярной, официально поддерживаемой музыкой в «третьем рейхе», помимо милитаристских маршей, были слащавые, сентиментальные сладкозвучные песенки, исполняемые ангельскими голосами. Сделаем рискованную историческую подмену и попытаемся вообразить рок-музыку в Германии тридцатых годов. Была бы она принята государством и обывателем, обработанным пропагандистской машиной? Уверен, что нет!

Не так давно я читал в газете о драках — и жестоких! — подростковых «команд», объединенных фанатической приверженностью к сладкозвучным итальянским певцам. Но — разным.

Опять-таки я не обвиняю итальянских мастеров эстрады, хотя лично я к ним абсолютно равнодушен. Хочу лишь подчеркнуть, что прямые соответствия манере пения и поведения на сцене поведению в быту неправомерны.

Между тем «любящие родители», похоже, думают именно так. Но еще хуже, когда в роли «любящих родителей» выступают солидные государственные организации. Нужно прямо сказать, что Госконцерт

СССР, фирма «Мелодия» и кинопрокат во всем, что касается пропаганды зарубежной легкой музыки, занимают последовательную, но странную позицию: пропагандируется слащавое, развлекательное, явно буржуазное, замалчивается демократическое, глубокое (хотя иногда и резкое!), антибуржуазное. Посему мы прекрасно знаем АББУ и БОНИ М, но незнакомы с Бобом Диланом и Брюсом Спрингстином; мы видели «Танцора диска», но не посмотрели «Апокалипсис». Чем это можно объяснить? Только комплексом «любящих родителей», кутающих ребенка в тепленькое и удобненькое, а потом удивляющихся, почему он болеет и растет изнеженным.