Хонор кивнула. Как и в любом флоте, в КФМ было заведено включать протоколы безопасности в свои секретные технологии. Мало что можно было сделать, чтобы замаскировать такие вещи, как термоядерные мини-установки или усовершенствованные гравитационные линзы лазерных боеголовок, но компьютеры и молекулярные схемы были другим делом. Без надлежащих кодов авторизации попытки получить доступ, исследовать или проанализировать запускали нанотехнологии протоколов безопасности, превращающие их в бесполезный нерабочий хлам. Попытки взломать, обмануть, перехватить управление или как-то иначе обойти эти коды была частью бесконечного цикла кибервойны, и ей было приятно получить подтверждение того, что Мантикора выдержала соревнование с Хевеном.

— Честно говоря, — продолжил Тейсман, — самую большую пользу от «Удара молнии» мы получили в виде некоторых Ваших технических руководств. — Хонор заметила, что он тактично не упомянул тот факт, что гораздо больше технических руководств попало в руки хевенитов от эревонских союзников перед «Ударом молнии». — Но они не стали большой подмогой, когда Ваша техника нового поколения начала прибывать он-лайн, и к тому времени вы так или иначе захватили превосходство в технологии. Все это я сказал, — он обернулся и посмотрел ей в прямо глаза — чтобы тактично перейти к вопросу передачи технологий.

— Вы знаете мою позицию, Том, — ответила Хонор. — которая является и позицией Хэмиша и Елизаветы, и, насколько я понимаю, Соня Хэмпхилл тоже с нами. По-моему, нет сомнений, что это должно случиться. Вопрос в том, когда, и я думаю, что это будет зависеть от того, как скоро мы официально ратифицируем соглашения.

Она так же прямо посмотрела на него, и он пожал плечами.

Вы видели изнанку политики Нового Парижа, Хонор. — сказал он. — Я даже не хочу думать, как отреагируют Юнгер и МакГуайр когда проект соглашений достигнет дома, и они обнаружат, где шатались их президент и две трети столичного флота. — Он покачал головой. — Я уверен, многие политические противники Элоизы завопят тогда о кровавых убийствах, и я вижу Таллингхэма и Юнгера высказывающих все возможные завуалированные — и не очень — комментарии о людях, превышающих свои конституционные полномочия. Но правда в том, что она не превышает полномочия, и Ваша дипломатическая миссия значительно изменила общественное мнение даже до «Удара Яваты» и Симоэнса.

— Неужели? — Она подняла бровь, и у Тейсмана вырвался смешок.

— Большинство хевенитов, признаются они в том или нет, всегда тайно восхищалось Вами. Даже когда это психопатка Рэнсом руководила пропагандой Пьера. Конечно, образ был довольно пугающим. У Вас была эта действительно неприятная привычка вышибать из нас дерьмо.

— Я никогда…

Хонор запнулась, не зная, что ответить, и он громко захохотал.

— Я не говорил, что Вы были единственной из манти, ответственной за это. Вы были только самой… заметной. Давайте посмотрим правде в глаза — Вы прилично выглядите на фотографиях даже у солли, у Вас достаточно для этого фотогеничности, в отличие от Вашего покорного слуги.

«Да, конечно!» Она закатила глаза.

— Я провёл сравнительный анализ. — уточнил он. Потом его улыбка погасла.

— Но шутки в сторону. У Вас в республике высокая чертовски притягательная репутация и большей частью она обусловлена тем, что Вы были благородным врагом. В этом кроется настоящая причина, почему ГБ и КОБ так стремились очернить Ваше имя, когда они решили повесить Вас

Его улыбка исчезла, и она ощутила его стыд, когда он вспомнил собственную беспомощность во время судебного спектакля, затеянного Корделией Рэнсом с целью придать законность убийству Хонор.

— В любом случае — он пожал плечами — Вы были, скажем, уже довольно известны в Республике даже до того, как получили Восьмой Флот и начали резвиться по нашим тылам. А потом была небольшая такая Битва за Мантикору. Как бы там ни было, Вы стали олицетворением Звездного Королевства в нашем общественном мнении.

— Потом вы появились в Хевене собственной персоной. Не для того, чтобы напасть на систему, которую, все знали, Вы могли разгромить. Нет, Вы хотели договориться о мирном урегулировании… а поскольку мы избавились от Сен-Жюста, то никогда не лишали наших людей доступа к СМИ Звездной Империи. И большинство людей быстро выяснили, что Вы присутствуете на переговорах потому, что Вы захотели быть там. Это была Ваша собственная идея.

Они вступили в лифт, сопровождаемые Тюммелем и телохранителем Хонор, и дверь закрылась за ними.

— Я сомневаюсь, что Вы как-то себе это представляете, даже теперь, насколько бы Вы ни были благожелательно настроены — сказал Тейсман очень серьезно. — Поверьте, таких много. И, откровенно говоря, внесенное Элоизой предложение фактического военного союза, не просто мирного договора, было гениально. — Он покачал головой. — На переговорах о решении «вопроса компенсаций»! И это позволило ей — и всем нам — спастись от позора поражения. Даже на самых великодушных условиях, которые Вы могли предложить до «Удара Яваты», мы все еще должны были сдаться. На много лучших условиях, чем мы могли бы требовать, учитывая баланс сил, но всё же капитулировать. Теперь нет. Не думаю, что кому-то вроде Юнгера или МакГуайра удастся выступить против!

Хонор медленно кивнула. Анализ Тейсмана отвечал ее собственному, хотя она была склонна думать, что он, вероятно, преувеличивает ее авторитет среди своих коллег Хевенитов.

— Я не очень люблю политику, — продолжал он, когда лифт тронулся, — но я видел достаточно, чтобы понять, как она работает. Я не говорю, что там не будет некоторых людей кричащих не только «Нет», но и «Черт возьми, нет!» Я просто говорю, что их будет почти достаточно, чтобы они заметно замедлили ратификацию. Особенно если Филарета достаточно умен, чтобы отступить. Мантикора и Хевен, стоя плечом к плечу против Солнечной Лиги? Поговорим о ваших общественных отношениях!»