Он вскочил на ноги. В уши наконец ворвался уличный шум. Толстуха успела уронить продуктовые пакеты и сейчас вопила благим матом на самой верхней ноте. Похоже, легкие у нее были в полном порядке. Где-то неподалеку взвыла полицейская сирена. Все ближе и ближе звучат крики и топот ног.

Лысый коротышка не шевелился, но вот парень в желтой, а сейчас и окровавленной футболке лежал навзничь и, с трудом дыша, силился вскинуть свой пистолет на Магнуса. Полицейский резко вдарил ботинком ему по пальцам, после чего мыском выбил оружие в сторону. Тяжело отдуваясь, он стоял над молодым человеком, который только что пытался его убить. Совсем мальчишка — в сущности, ему лет семнадцать-восемнадцать. Латинос, короткий ежик смоляных волос, недостает одного переднего зуба, на шее шрам. Тугие, жилистые мускулы под завитками татуировок на груди и руках. Рисунок сложный, характерный для организованных молодежных банд. Крутой паренек, ничего не скажешь. В «Кобре-15» за ребятами его возраста обычно числится парочка трупов, а то и больше.

Главное, что Магнус не попал в чужую коллекцию мертвецов. Во всяком случае, сегодня. А завтра?

В воздухе пахло порохом, человеческим потом, страхом и опять-таки кровью с металлическим привкусом. И что за день такой выпал, кругом сплошная кровь…

— Я вынужден снять тебя с улицы.

Уильямс, заместитель начальника управления и шеф отдела, был непреклонен. Впрочем, он всегда отличался несговорчивостью, и Магнус его за это уважал. Кроме того, сегодня сержант был особенно признателен шефу, что тот не поленился покинуть свой кабинет на площади Шредера, желая лично убедиться, что его сотрудник не пострадал. Они сидели в номере одного из неприметных мотелей возле 91-й федеральной трассы где-то между массачусетским Спрингфилдом и коннектикутским Хартфордом под охраной агентов ФБР со среднезападным акцентом. После давешней уличной перестрелки Магнусу настрого запретили появляться в участке.

— Шеф, мне кажется, вы преувеличиваете опасность.

— Зато мне так не кажется!

— То есть речь идет о программе защиты свидетелей?

— Не исключено. За одну-единственную неделю на тебя уже дважды устраивали покушения.

— Я просто устал, вот и расслабился. Больше такого не случится.

Уильямс вскинул бровь. Чернокожее лицо прорезали глубокие морщины. Этот невысокий, плотно сбитый человек обладал целеустремленным характером, умел работать с людьми и никогда не поступался честностью. Вот почему полгода назад Магнус по собственному почину пришел к нему в кабинет и пересказал содержание случайно подслушанного разговора: напарник Магнуса, детектив Ленаэн, беседуя по сотовому, вынуждал одного из коллег подпортить улики в деле об убийстве.

В тот день они выполняли очередное малоперспективное задание по наружному наблюдению. Магнус, решивший немного размять ноги, уже возвращался к машине, как вдруг услышал взвинченный голос Ленаэна. День выдался солнечный, хотя и осенний, так что окно пассажирской дверцы было слегка приспущено, и из салона доносились улещивания и угрозы Ленаэна детективу О’Дрисколлу, чтобы тот сделал наконец хорошее дело и стер отпечатки пальцев с найденного пистолета.

Магнус и Ленаэн успели проработать в паре не так уж и долго. Ленаэн, в свои пятьдесят три, на двадцать лет старше Магнуса, был опытным и хитрым оперативником, числился на хорошем счету, к тому же накоротке знал чуть ли не всех сотрудников бостонского управления — особенно тех, кто мог похвастать фамилией ирландского происхождения. Но отличался ленцой. За три прошедших десятилетия он настолько освоил формальные методы полицейской службы, что ухитрялся выполнять лишь самый минимум работы. И все ему сходило с рук.

Магнус же видел вещи под иным углом зрения. Стоило ему закрыть одно дело, как он тут же набрасывался на следующее; в отделе ходили легенды о его феноменальной способности вычислить и прищучить того или иного злодея. А вот Ленаэн считал, что на свете всегда было и всегда будет два сорта людей — хорошие и плохие, — и ничего, дескать, с этим не поделаешь. Ни он сам, ни Магнус, ни вся бостонская полиция не сможет изменить вековечный порядок вещей. Зато Магнус полагал, что все жертвы без исключения, в том числе ближайшие родственники, имеют полное право на справедливость, и, следовательно, ее надо всеми силами добиваться. Словом, отношения между партнерами были, мягко выражаясь, не самыми лучшими.

Однако вплоть до того момента Магнус и не подозревал, что Ленаэн принадлежал к «оборотням».

На свете есть две вещи, которые более всего ненавистны любому честному копу. Во-первых, коллега-оборотень. А во-вторых, коллега-стукач, который закладывает своих же товарищей. Магнусу, впрочем, выбор дался без особых душевных мук: он решил, что, если людишкам вроде Ленаэна не давать по рукам за порчу улик, пропадут впустую все те усилия, которые Магнус вкладывал в свою работу.

Он знал, что мнение большинства окажется на его стороне, хотя сыщутся и такие, кто взглянет на это дело сквозь пальцы либо попытается убедить себя, что Магнусу попросту померещилось, что старина Шон Ленаэн никак не может принадлежать к числу плохих парней. А кто-то скажет, что если Шон решил подзаработать себе на пенсию, подоив какого-то мерзавца, который только что укокошил другого подонка, то тем более флаг ему в руки. Мол, тридцать лет безупречной службы на страже жизни и здоровья добрых жителей Бостона дают Ленаэну такое право…

Вот почему Магнус прямиком отправился к шефу, потому как здесь годился только Уильямс. Действительно, тот разобрался в ситуации, а еще через пару недель вышел приказ о присвоении Магнусу сержантского звания, так что партнерство с Ленаэном закончилось. Из другого штата прислали группу агентов ФБР в штатском, началось широкомасштабное внутреннее расследование делишек Ленаэна и еще двух копов, О’Дрисколла и Монтоя. Федералы обнаружили, что вся троица подкармливалась из денег доминиканской банды под предводительством некоего Педро Сото, который держал свой штаб в Лоренсе, полувымершем фабричном городишке неподалеку от Бостона. Сото оптом поставлял кокаин и героин для уличных группировок по всей Новой Англии. Продажных копов арестовали и в конце концов довели дело до процесса. Вскоре Магнусу предстояло выступить на нем в качестве главного свидетеля обвинения.

Увы, федералам не удалось добыть достаточно улик, чтобы предъявить обвинение Сото. Доминиканец до сих пор болтался на свободе.

— Расслабился один раз — где гарантия, что это не повторится? — заметил Уильямс. — Если мы не предпримем мер, через пару недель будет уже поздно. Ты попал на мушку серьезным людям.

— А я в толк взять не могу, с какой стати они решили меня убрать, — пожаловался Магнус. — Понятное дело, мои показания упекут Ленаэна за решетку, но ведь я ничего не могу повесить ни на Сото, ни на прочих доминиканцев. К тому же вы сами говорили, что Ленаэн колоться не хочет.