Раздался дверной звонок. В Уайт-Хилле, штат Вермонт, не у многих были дверные замки. Здесь подчас даже не запирали двери на ночь или уходя в магазин за покупками. Звонок дома Макдуглов не был обычным электрическим звонком. Прозвонил колокольчик, висевший над входной дверью. Ранней весной, которая в Новой Англии традиционно была порой снежных бурь, ветер частенько бился в жилище Макдуглов, звеня при этом колокольчиком. И сейчас тоненький звоночек остался бы незамеченным, если бы не женщина, появившаяся на пороге гостиной в запорошенной снегом одежде.

— Пит, я к тебе за помощью.

— Заходи! — жестом пригласил посетительницу Пит.

Кэмпбеллы были не только соседями Макдуглов с незапамятных времен. Так же как и Макдуглы, несчетное число поколений назад на одном корабле переселенцев они причалили к берегам лучшей земли, оставив родную Шотландию. Это было задолго до борьбы американских колоний за независимость. Поэтому отношения двух семейств напоминали родственные. И во многом они походили друг на друга. Отличие же было комическим. Если Пит один растил двоих сыновей, а его отец — троих, то старина Кэмпбелл был окружен дочерьми, которые были Питу как сестры, а с Вайолет он даже учился в одном классе.

— Здравствуйте, мисс Кэмпбелл! — подчеркнуто вежливо поздоровался Шон, влетев в гостиную.

— Привет, Шон! — весело отозвалась Вайолет.

Шон, оценив обстановку, резко повернулся и направился обратно в свою комнату. Когда за ним захлопнулась дверь, гремевшая стереосистема замолкла, телевизор тоже.

Пит Макдугл насторожился, но не подал виду.

Мальчишки всегда побаивались Вайолет Кэмпбелл. Вряд ли кто-нибудь сможет вспомнить, когда это началось и по какой причине, но даже отца они не опасались настолько.

В Вайолет было что-то такое… необъяснимое.

Нет-нет, ничего дурного. Это была в высшей степени положительная особа. Но со времени ее развода, произошедшего несколько лет назад, когда молодая женщина вынуждена была вернуться домой, ее перестали узнавать даже родные. Она трагически переменилась. В Вайолет словно что-то надломилось, надорвалось.

Не знавшие ее прежде наверняка решили бы, что перед ними городская сумасшедшая. Растрепанные тонкие белесые волосы с тающими снежинками, давно позабывшие, что представляет собой расческа, бескровное, до времени подурневшее взволнованное лицо, каждая морщинка которого кричала о незаживающих душевных ранах, распахнутые глаза с темными зрачками…

В такой холодный мартовский день, как этот, Вайолет стояла в расстегнутом легком пальтишке ярко-фиолетового цвета. Кстати, о пальтишке. Была у Вайолет некая странность, бросающаяся в глаза. Помимо чересчур ярких, на вкус обывателя, хламид она любила украшать себя непомерно броской бижутерией. Вот и теперь ее полупрозрачные, даже анемичные мочки были оттянуты огромными серьгами. Вообще она походила на завсегдатая литературных и художественных салонов — таких странных женщин в них хоть пруд пруди. Живи Вайолет в большом городе, ее экстравагантный внешний вид никого бы не удивил. А в Уайт-Хилле с его усредненными стандартами Вайолет Кэмпбелл напоминала белую ворону.

Общаясь с ней, Пит Макдугл постоянно был в напряжении — он был озабочен тем, чтобы ни словом, ни намеком не обидеть бывшую одноклассницу. Из-за этого каждый их разговор превращался в настоящее испытание для Пита.

Как всегда, его внимание при виде Вайолет соскользнуло на такую маловажную деталь, как вес ее серег, которые в любой момент, казалось, могли порвать тонюсенькие восковые мочки и забрызгать все кровью. Потом, одернув себя, он принялся раздумывать над тем, что заставило ее выбрать пальто столь агрессивного оттенка фиолетового цвета. Нет ли тут аналогии с ее собственным именем?

В очередной раз Пит мысленно стряхнул эти пустячные мысли и заставил себя сосредоточиться на гостье.

— Давай твое пальто, — обратился он к Вайолет. — Будешь кофе? — радушно спросил он ее и жестом пригласил пройти в гостиную. Но женщина замерла на пороге комнаты. — Что-то не так? — обеспокоенно спросил Пит.

— Благодарю, но я не стану пить кофе, — с тяжелым вздохом проговорила она.

— Все равно проходи и садись, — настаивал хозяин.

— Я не отвлеку тебя от дел? — Она неуклюже присела на краешек кресла.

Пит сел напротив нее и попытался изобразить на лице внимание, терпение и сочувствие одновременно.

Вайолет, которая только что объявила, что не собирается отвлекать его отдел, усевшись, вовсе не торопилась с объяснениями. Она медленно сняла одну перчатку, затем другую. На каждой руке сияло по четыре броских перстня — таких, какие обычно носят томные брюнетки, цыганки в шапито или дамочки, увлеченные эзотерическими учениями.