«На последнем рубеже, — заключил Крылов, — оборону в течение суток должны будут держать две дивизии. Софронов просил доложить, что он имеет в виду 95-ю и 421-ю дивизии. Остальные части отходят в порт для посадки на транспорты. В следующую ночь должны отойти последние дивизии… Успех будет зависеть от наличия транспортов и кораблей. Уход из Одессы этих двух дивизий обязаны прикрыть корабельная артиллерия, береговые батареи базы и батареи Приморской армии, а также авиация Черноморского флота».

Но план, докладываемый Крыловым, все-таки несколько отличался от плана, разработанного Софроновым. И самым существенным в нем был выбор промежуточного рубежа, в качестве которого теперь предлагалось использовать тыловой рубеж обороны города, находившийся в 6–10 км от города, а в некоторых местах проходивший и по его окраинам — как имеющий наименьшую длину.

Из всех частей плана эвакуации наиболее уязвимой была завершающая. Две дивизии должны были в течение суток сдерживать натиск минимум девяти дивизий противника, находящихся у румын в первом эшелоне. Даже если бы им и удалось это сделать, возможность отхода и эвакуации после этого становилась весьма проблематичной.

Промежуточный поэтапный отвод войск на тыловой рубеж, проходивший по городским окраинам, не мог остаться незамеченным противником. И если отход двух дивизий с основного рубежа еще мог какое-то время оставаться незамеченным, то для двух последних дивизий шансы продержаться сутки на окраинах города при более чем четырех-пятикратном превосходстве противника, знающего об эвакуации, были близки к нулю. Кроме того, отход на тыловой рубеж означал ведение боев фактически в черте города и дополнительные потери среди гражданского населения.

Также в плане совершенно не рассматривались вопросы обеспечения эвакуации флотом, как, впрочем, и вопросы прикрытия отхода, обозначенные Крыловым лишь в самых общих чертах. Положение с обеспечением прикрытия отхода войск и эвакуации смог частично исправить командир Одесской ВМБ Кулишов, решивший использовать для этих целей детали плана экстренной эвакуации, разработанного во время августовского кризиса.

Он доложил, что все уцелевшие береговые батареи и один зенитный дивизион будут осуществлять огневое прикрытие до завершения эвакуации. Они будут вести огонь до отхода последних транспортов. Член ВС ООР, секретарь Одесского обкома Колыбанов перебил Кулишова, поинтересовавшись: «А что же будет с личным составом батарей? Как артиллеристы доберутся до порта?»

В ответ Кулишов подробно объяснил Колыбанову, что батареи «будут подорваны только после посадки на корабли и транспорты частей прикрытия. Все батареи на побережье. После подрыва их личный состав уходит на сейнерах, не заходя в порт». Также Кулишов предложил на основе того же плана и порядок посадки войск на суда.

Члены Военного совета ООР и все присутствовавшие видели недостатки предложенного плана, но обсудив отдельные, наиболее уязвимые его детали и высказав возникшие опасения за судьбу 95-й и 421-й стрелковых дивизий, план тем не менее утвердили. Как вспоминал впоследствии об этом исполняющий обязанности начальника штаба ОВМБ Деревянко, «члены Военного совета утвердили план потому что три дня назад одобрили идею поэшелонной эвакуации дивизий».

Такое решение членов Военного совета, способное привести к гибели двух дивизий, не только не было поспешным или необдуманным, а являлось, по существу, единственно возможным, так как над ними довлело прямое указание Ставки, содержащееся в ее директиве от 30 сентября, подписанной Сталиным и оглашенной Левченко: «Командующему Черноморским флотом и командующему Одесским оборонительным районом составить план вывода войск из боя, их прикрытия и переброски; при этом особенное внимание обратить на упорное удержание обоих флангов обороны до окончания эвакуации».

По срокам эвакуации особых возражений не было. Было решено закончить 10 октября эвакуацию инженерно-строительных частей, 12–13 октября — тылов и тяжелой техники. Отправка дивизий, высвобождавшихся после сокращения фронта, намечалась на 17–18 октября, остальных — на 19–20 октября.

Военный совет ООР сообщил план отвода войск Военному совету флота, а тот доложил его в Москву.

Последующее развитие событий показало, что принятый план был нереалистичным и практически маловыполнимым, а его реализация связана с огромным риском. Части плана, предложенные Кулишовым, оказались наиболее продуманными и реалистичными и поэтому впоследствии претерпели наименьшее количество изменений.

После утверждения плана командующий ООР Жуков оценил некоторые цифры утвержденного плана:

«По нашим расчетам, к двадцатому октября останутся невывезенными девять тысяч лошадей, две с половиной тысячи автомашин, сто восемьдесят тракторов, девяносто паровозов, восемь тысяч повозок Можно было бы вывезти кое-что и из этого имущества — оно, бесспорно, потребуется войсковым частям в Крыму, — но только в том случае, если бы мы смогли оттянуть эвакуацию до двадцать четвертого — двадцать шестого октября. Противник может внести в наши расчеты свои коррективы…»