Извозчики окликали его на кокни, предлагая подвезти, но Майкл не обращал на них внимания. Идти пешком было не так уж далеко, и в любом случае у него нет лишних денег.

Полчаса спустя Майкл был уже у дома Ротбурнов. Он узнал поджидающий снаружи экипаж лорда Белгрейва. В нем созрела мрачная решимость избавить Ханну от этого негодяя.

Однако он не может приближаться к парадному входу, Лакеи Ротбурнов вышвырнут его прочь. Его военная форма делала его слишком заметным.

Майкл быстро снял камзол и кивер, спрятав военный головной убор с плюмажем и мундир под подстриженными кустами самшита. Рядом он положил офицерскую саблю. Затем он вытащил колье Ханны из камзола и положил его в карман.

Обходя дом по периметру, он высмотрел открытое окно на первом этаже. Настало время узнать, что замышляет Белгрейв.

Холодное лицо лорда Белгрейва приняло приветливое выражение, когда он увидел Ханну.

— Леди Ханна, вы выглядите восхитительно, как всегда.

Барон поклонился в приветствии, и Ханна почувствовала недостойное леди удовлетворение при виде синяков, украшающих его щеку, и пластыря на носу. Несомненно, эти раны были получены им в шумной ссоре с лейтенантом Торпом.

Но правила приличия заставили Ханну присесть в глубоком реверансе.

Наконец пришла ее мать, чтобы лично препроводить ее.

Леди Ротбурн одарила барона ослепительной улыбкой:

— Лорд Белгрейв, как мило с вашей стороны нанести нам визит при подобных… обстоятельствах.

— С превеликим удовольствием, леди Ротбурн.

Мать резко сжала ее запястья, и Ханна поняла ее без слов. «Хорошо же», — подумала она.

— Лорд Белгрейв, — произнесла она ледяным тоном.

— Леди Ханна, я полагаю, вам известно, почему я приехал.

— А я полагаю, вы знаете мой ответ. — Ханна стояла, скрестив руки. — Боюсь, что ваш визит обернется напрасной тратой времени.

— Ханна, — умоляюще произнесла леди Ротбурн. — Будь добра, выслушай, по крайней мере, лорда Белгрейва.

Помимо своей воли Ханна опустилась в кресло. По привычке она погрузилась в молчание и, подавляя любой намек на вызывающее поведение, приготовилась выслушать то, что скажет Белгрейв.

— Я приношу свои извинения за то, что произошло вчера вечером, — начал барон. — Но, леди Ханна, я полагаю, будет в ваших интересах рассмотреть мое предложение.

Барон принялся описывать свои поместья в Лондоне и в Йоркшире. И конечно, упомянул о том, какая честь для него будет объединить их семьи браком.

Ханне оставалось лишь удивляться. Неужели Белгрейв и правда считает, что она будет рассматривать его кандидатуру в качестве жениха после похищения? А ее родителям настолько затмили глаза его деньги и имя, что они забудут то, что он сделал?

— Мы довольны, что вы все же проявили интерес к нашей дочери, — заявила леди Ротбурн. — Я уверена, Ханна понимает необходимость защитить свою репутацию. — Просияв улыбкой, маркиза предложила: — Мы устроим пикник, и вы сможете вместе обсудить свадебные планы в саду. День восхитительный, и это позволит вам лучше узнать друг друга.

— Я с удовольствием воспользуюсь вашим предложением, — отвечал Белгрейв.

— Но, мама, я…

— Утро следующего вторника подойдет для свадьбы? — перебила ее маркиза.

— Уверен, что смогу достать разрешение на брак вовремя, — заверил мать Ханны Белгрейв. — Архиепископ поймет необходимость такой поспешности.

Скажи, скажи им, что ты никогда не выйдешь замуж за такого человека, как он!

Ханна схватилась за подлокотник своего кресла, и наконец вмешалась:

— Нет.

Это слово было произнесено так тихо, что ни ее мать, ни лорд Белгрейв, казалось, этого не заметили.

— Лучше всего подойдет тихое бракосочетание, — предложил Белгрейв. — Вы так не думаете?

— Нет, — снова проговорила Ханна, переполненная разочарованием, на этот раз громче. — Я так не думаю.

Лорд Белгрейв поднялся со своего места, подошел и встал возле ее кресла. Его толстые пальцы коснулись ее плеча.

Неожиданно она вспомнила слова матери о том, что ее муж будет иметь полную власть над ее телом, и это заставило Ханну резко отстраниться. Она не может, лежа на спине, позволять такому мужчине, как Белгрейв, делать с нею что ему вздумается. Хорошим женам полагается подчиняться своим мужьям, но, да поможет ей Бог, она никогда не даст ему прикоснуться к себе.