«Он зовет меня и говорит: «Где у тебя вахтенный?» Я говорю, что «вы его куда-то сами послали». Он меня обругал. Я очень озлился на несправедливость и’ обругал его и сказал: «Раз офицер его величества так ругается, то мне, наверное, совсем можно». Он сказал: «Я на’ тебя донесу морскому министру», а я сказал: «Хотя бы и императору, я никого не боюсь». Он крикнул: «Я тебя застрелю!» Я схватил железную лопату и бросился к нему. Но он тут же ушел в каюту».

Нашла коса на камень! Встретив немного погодя обидчика, боцман заявил, что покидает судно. Это было уже серьезно, и Колчак постарался замять дело: ну, погорячились оба, с кем не случается.

По инструкции, оставленной Толлем, «Заря» должна была летом снять обе экспедиционные группы. Но льды не позволили судну приблизиться ни к острову Новая Сибирь, ни к острову Беннетта. Попытка следовала за попыткой, а дни становились все короче, льды — плотнее.

И «Заря» повернула на юг.

В Петербурге обсуждали план спасения оставшихся в Арктике членов экспедиции. «Заря», изрядно потертая льдами, не годилась для нового опасного рейса. И Колчак вспомнил о плане, который мельком слышал от Бегичева: зимней дорогой добраться до побережья через Сибирь, на собаках переправиться к Новосибирским островам, а дальше — летом на легком вельботе — к острову Беннетта… Людей же с Новой Сибири снимет сухопутный отряд.

Колчака назначили начальником морского отряда. Бегичев, забыв былые распри, согласился участвовать в спасении Толля.

Вельбот тащили к морю, впрягаясь в лямки вместе с обессилевшими от голода собаками. И тут Бегичев, уйдя в пургу на охоту, подстрелил пять диких оленей. А ведь Колчак уже собирался повернуть обратно! Позднее он же отказывался плыть на вельботе через широкое водное пространство, опасаясь крупных волн.

Тут читатель может подумать, что тень будущего «кровавого адмирала» как-то невольно падает на способного лейтенанта-гидрографа Колчака. Это не так. Все обстоятельства похода подтверждены его участниками до того, как Колчак стал подниматься по лестнице чинов и званий.

После тяжелого пути партия с вельботом вышла на остров Котельный. Здесь лето начинается в конце июля. И едва появились полыньи, вельбот отправился в мучительное плавание: мели, льды, шторма, голодный паек. Практически руководство походом перешло от Колчака к Бегичеву, как-то удивительно быстро освоившемуся в необычных условиях.

Но опустим подробности. Следы промежуточного лагеря группы Толля были обнаружены на Новой Сибири. Толль в записке, датированной 11 августа прошлого, 1902 года, писал, что у него все благополучно, и что он отправляется завтра в дальнейший путь.

И Толль достиг острова Беннетта! В этом спасательная экспедиция убедилась уже на подходе к берегу: ясно был виден сложенный из камней знак, в центре которого торчало бревно.

Записки лежали в условленном месте. Там был план острова и указано, где именно группа намеревалась построить дом. Идти туда пришлось по льду, изрезанному трещинами.

В одну из них провалился Колчак. Он уже захлебывался, когда Бегичев, рискуя уйти под лед, вытащил бесчувственное тело и отнес к берегу. Придя в себя, Колчак сказал, что никогда в жизни не забудет боцмана.

Не знал Бегичев, что спасает будущего «верховного правителя России», который зальет кровью Сибирь и на пустынном ангарском берегу будет расстрелян за чудовищные злодеяния.

…Поисковая группа нашла избушку Толля. Мертвую, заметенную снегом. В куче камней лежало письмо, адресованное Академии наук.

Толль со спутниками добирался до острова Беннетта на собаках, на байдарках, наконец, просто на плавучей льдине. Обследовали остров. В письме упоминалось о птицах, летевших на юг, о том, что туманы помешали увидеть землю, откуда летели птицы. В неподходящую темную пору, в конце октября, четверо покинули остров и пошли к Новой Сибири всего с двухнедельным запасом провизии.

Они исчезли в ледяной пустыне — Эдуард Толль, астроном Фридрих Зееберг, проводники Василий Горохов и Николай Протодьяконов.

Поисковые группы вернулись на материк как раз в то время, когда японцы напали на Порт-Артур. Бегичев немедленно отправился на восток добровольцем.

В Порт-Артуре встретил знакомых моряков, получил назначение на миноносец «Бесшумный». Участвовал в боях, был награжден Георгиевским крестом. Стал свидетелем гибели броненосца «Петропавловск», на котором держал флаг адмирал Степан Осипович Макаров, надежда русского флота. После взрыва мины броненосец продержался на воде каких-нибудь две минуты.

Спаслись немногие. Среди них не было Макарова.

Чем кончилась русско-японская война — общеизвестно.

Бегичев мог остаться на флоте, мог вернуться на Волгу. Он и направился было в родные места, да быстро скис, затосковал.

Случайная встреча с товарищем по экспедиции «Зари», побывавшим на Таймыре, помогла ему сделать выбор: он поехал в низовья Енисея, в Туруханский край. Встреча была случайной, а вот выбор…

Казалось бы, что могло тянуть Бегичева на Север? Намытарился он там отчаянно, силы свои растрачивал вроде бы напрасно — ведь так и не удалось найти Землю Санникова, хорошие люди погибли зря.