Шрифт:
– Будет сделано, владычица, – проговорил Эол и, гремя связкой ключей, поплелся к пещере.
В корабле раскрылись трещины,
Море вздуто ураганами,
Берега, что мне обещаны,
Исчезают за туманом,
И шепчу я, робко слушая
Вой над водною пустынею:
«Нет, союза не нарушу я
С необорною богиней».
И вот со свистом и воем вырвались на свободу ветры и обрушились на тихую водную гладь. Они взрыли ее, подняли волны и погнали во всех направлениях, так что те сталкивались друг с другом, как горы. Затем, взгромоздившись на тучи, напоминавшие огромных черных коней, они с гиканьем погнали их по небу, и стало темно, как ночью [47] .
47
Картина бури у Вергилия текстуально близка к описанию бури Лукрецием. Высказано мнение, что за этой внешней близостью скрывается негативное отношение зрелого Вергилия к попыткам объяснения природного явления с научных позиций.
Объятый ужасом, наблюдал Эней за буйством стихии. «Колесница Кибелы», потеряв управление, то взлетала вверх, то падала в пропасть. Мачты были надломлены, словно соломинки, реи покрыли палубу. Потоки воды врывались в трюм, флотилия исчезла из виду, и можно было думать самое худшее.
Тело его сковал холод. Воздев руки к небесам, он закричал что было силы:
– Трижды, четырежды счастлив тот, кому довелось пасть в бою. И почему меня смерть пощадила и не сражен я ни Ахиллом, ни Диомедом, не унесен Симоэнтом вместе с телами сотен отважных троянцев?!
Нептун (античная мраморная статуя в Дрездене).
Конечно же Эней догадывался, что это козни Юноны, он вспомнил наставления Гелена. Но как принести Юноне жертву, если даже не устоять на ногах, когда и рта не открыть, чтобы призвать заступницу Венеру? Она же сама с высоты Олимпа видела все и спешила на помощь своему сыну. Великим волнением волн [48] был встревожен Нептун. Пробудившись в своем подводном дворце от грохота, выскочил он на поверхность.
48
В тексте рокот волн передан аллитерацией: margo misceri murmure.
– Я вас! – крикнул онгромовым голосом, направляя свой трезубец то против одного, то против другого ветра [49] .
И поникли их крылья. Смягчив свое бешенство, ветры с ворчанием понеслись к темнице.
Оглядев по-хозяйски море, Нептун увидел несколько застрявших в камнях кораблей и осторожно приподнял их своим трезубцем, не видимым смертным. Тритон с Кимофойей [50] корабли подхватили и погнали их к берегу Ливии. Знал Нептун, что этому краю покровительствует Юнона, но ему было видно, как над высотами поднимается величайший храм заступнице троянцев Венере, возводимый истосковавшейся юной вдовою Дидоной.
49
У Вергилия во фразе – Quos ego! Опущен глагол со значением «накажу», и это придает угрозе шутливый оттенок.
50
Тритон – морской демон, в греческих мифах сын Посейдона и Амфитриты. Кимофойя – одна из нереид.
Буря прекратилась так же внезапно, как и началась. Взгляду людей, собравшихся на растерзанных, заваленных обломками снастей и обрывками парусов палубах предстал полукруг черных скал, образовывающих залив, в центре которого виднелся островок. В одном месте скалы сходили на нет, и там желтел песок [51] . К этому просвету и направились семь уцелевших кораблей. Выйдя на берег, троянцы свалились, не ощущая ничего, кроме смертельной усталости. Пробудившись, Эней стер ладонью соль, покрывавшую лицо, и дал Ахату знак развести костер. Сам же он направился к высокому утесу. С него открывалось пустое море. «Неужто Нептун оказал благосклонность нам одним, и мне больше не увидеть ни ликийца Гианта, ни храбреца Оронта, ни Амика, ни Каписа?…» [52]
51
Вергилием дается условное описание берега Ливии, не соответствующее реальным окрестностям Карфагена. Условна и фауна в дальнейшем описании: согласно Плинию Старшему, олени в Ливии не водились.
52
Гиант, Оронт, Амик и Капис – спутники Энея, троянцы и ликийцы.
Переведя взгляд на берег, Эней заметил стадо пасущихся оленей и поспешил к кораблям. Взяв у Ахата лук и колчан со стрелами, он бросился к стаду. Семь свистящих стрел, и вот уже на земле семь окровавленных туш, столько же, сколько уцелевших судов. Зажглось семь костров, и вскоре дразнящий аромат горящего жира вытеснил все другие запахи. Насыщаясь, троянцы вспоминали друзей, оставшихся в море, колеблясь между надеждой на их спасение и отчаянием.
И тогда обратился Эней к спутникам:
– Не падайте духом, друзья! Немало нам пришлось претерпеть бед. Будет богом дарован исход и этой. Ждет нас пристанище, где мы воздвигнем новую Трою [53] .
53
Со сходной речью к команде выброшенного на берег корабля обращается Одиссей, и так же они утешаются мясом «несказанно огромного и тучного оленя», убитого самим Одиссеем. Этому кораблю и этому оленю соответствуют у Вергилия семь кораблей и семь оленей.
День клонился к закату. Юпитер с вершины эфира озирал окрыленное парусами море и просторы суши, отданные для обитания неисчислимым народам. И в то мгновение, когда его озабоченный взор коснулся Ливии, перед ним возникла Венера. Грустен был лик дочери, слезы текли по ее щекам, голос дрожал:
– О ты, наделенный вечной властью над миром! Чем же тебе мой Эней досадил? Почему для троянцев пути в Гесперию закрыты? Что отклонило тебя от обещанья сохранить народ, перенесший такие несчастья? Где их бедам предел? Ведь Антенор ушел от ахейцев, иллирийских пределов достиг, дал свое имя народу и даже успел перед смертью город Патавию там основать [54] . Тот же, о ком мое сердце болит, корабли потерял. Не такова ль благочестью награда? [55]
54
Антенора сопоставляет с Энеем также и Тит Ливий в кратком рассказе о времени, предшествующем основанию Рима. Однако, согласно Ливию, Антенор приводит в Италию не троянцев, а малоазийское племя венетов. Вергилий опускает и версию об Антеноре как предателе, погубившем Трою, ибо в этом случае в глазах Венеры бросалась тень на Юпитера, не покаравшего предателя и безразличного к судьбе Энея.
55
По мнению древнего комментатора «Энеиды» Макробия, обращение Венеры к Юпитеру целиком списано Вергилием из первой книги «Пунической войны» Гнея Невия.
Лик отца богов озарился улыбкой. Заключив Венеру в объятия, он промолвил:
– Страхи напрасны твои. Решенье мое неизменно. Сын твой достигнет земли, ему назначенной мною. Мальчик его Асканий – отныне зови его Юлом [56] – станет царем. Уже отправлен Меркурий, пунам несет мою волю – пришельцам бед не чинить, оказав прием, их достойный.
С первыми едва пробившимися сквозь утренний туман лучами солнца Эней и его верный телохранитель Ахат покинули еще не оправившихся от ночного ужаса друзей. Надо было узнать, к какому их вынесло берегу и кто им владеет, порасспросить, не видели ли здесь спасшихся от ярости волн мореходов.
56
Юл – от троянского Ил. Изменение формы имени связано со стремлением связать с троянской стариной род Юлиев, к которому по усыновлении Цезарем принадлежал и Август.