— Боевая машина? — спросил я.

Он поднял голову и посмотрел на меня.

— Такого не бывает, Флетч, — сказал он.

Я подбросил в огонь хвороста. Я не жалел дров, я отчаянно нуждался в огне. Пламя вспыхнуло с новой силой.

Синтия подсела ко мне.

— Боевые машины, — продолжал разговаривать сам с собой Элмер, — строились для того, чтобы нападать на людей, брать города, сражаться с другими машинами. Они дрались до конца, до тех пор, пока в них оставалась хоть крупица энергии. Их не предназначали для выживания. И они, и мы, те, кто создавал их, знали это. Их единственным заданием было — уничтожить. Мы готовили их к смерти и посылали их на смерть…

Его голос был голосом далекого прошлого; он вещал о древней морали, о старинной вражде, о первобытной ненависти.

— Те, кто был в них, не имели желания жить. Они были все равно что мертвы. Они умирали, но согласились потерпеть…

— Элмер, Элмер, — перебила Синтия, — Те, кто был в них? А кто был в них? Я не знала, что в них кто-то был. В них же не было экипажей. Они…

— Мисс, — сказал Элмер, — они были не до конца машинами. По крайней мере, это можно сказать про нашу модель. У нее был искусственный мозг, который находился в контакте с мозгом человека. В мозг машины, которую создавал я, было заключено сознание нескольких людей. Я не знаю ни кто они, ни сколько их было, хотя всем на стройплощадке было известно, что они — быть может, самые крупные военные специалисты, пожелавшие продлить себе жизнь для того, чтобы нанести врагу последний удар. Искусственный мозг в союзе с человеческим мозгом…

— В нечестивом союзе, — бросила Синтия.

Элмер метнул на нее быстрый взгляд и опять уставился на костер.

— Пожалуй, вы правы, мисс. Однако вы не представляете, что такое война. Война — возвышенное безумие, греховная ненависть, которая рождает неоправданное чувство собственной правоты…

— Давайте не будем об этом, — предложил я, — В конце концов, это могла быть не боевая машина, а что-нибудь еще.

— Что, например? — поинтересовалась Синтия.

— Не знаю, но ведь прошло десять тысяч лет.

— Да, — протянула она, — за такой срок мало ли что может случиться.

Элмер промолчал.

На гребне холма раздался крик. Мы вскочили. Наверху мелькал огонек; слышно было, как кто-то пробирается через поваленные деревья.

Крик повторился.

— Эй, у костра!

— Эй, там! — отозвался Элмер.

Огонек мелькал по-прежнему.

— Фонарь, — сказал Элмер, — Должно быть, те люди, которые охотились с собаками.

Мы следили за фонарем. Окликать нас больше не окликали. Наконец огонек перестал мелькать и поплыл вниз по склону холма.

Людей оказалось трое: высокие, одетые в тряпье мужчины с ружьями за плечами. Один из них тащил что-то на закорках. Они улыбались, и зубы их сверкали в бликах пламени костра. Вокруг них прыгали собаки.

Остановившись на краю освещенного круга, они бесцеремонно вытаращились на нас.

— Вы кто? — подал голос один из охотников.

— Путники, — ответил Элмер. — Путешественники.

— А ты? Ты ведь не человек, — последнее слово он произнес как «чолвик».

— Я робот, — сказал Элмер, — Я уроженец Земли. Меня изготовили на ней.

— Ну и дела, — заметил другой охотник, — Прямо ночь больших дел.

— Вы знаете, что это было? — спросил Элмер.

— Разорительница, — отозвался первый, — Про нее много чего толкуют. Моему прадедушке еще его папаша о ней рассказывал.

— Коль она вам показалась, — вступил в разговор третий, — можно перед ней не дрожать. Никому пока не удавалось повстречать ее дважды. Она возвращается только через много лет.

— И вам неизвестно, что она такое?

— Разорительница. (Как будто это слово все объясняло.)

— Мы углядели ваш костер, — сказал первый охотник, — ну и решили перекинуться словцом.

— Присаживайтесь, — пригласил Элмер.

Они уселись на корточки у костра, уперев приклады ружей в землю, а стволы выставив в воздух. Тот из них, который тащил что-то на спине, сбросил свою ношу с плеч.

— Енот, — сказал Элмер, — Хорошая добыча.

Собаки, тяжело дыша, улеглись у ног хозяев, время от времени принимаясь вилять хвостами.

Охотники ухмыльнулись, и один из них проговорил:

— Меня зовут Лютер, это Зик, а это Том.

— Очень приятно, — ответил Элмер вежливо, — Меня зовут Элмер, молодую леди — Синтия, а джентльмена — Флетчер.

Они кивнули в знак приветствия.

— А что у вас за животное? — спросил Том.

— Его зовут Бронко, — сказал Элмер. — Он механический.

— Рад познакомиться с вами, — сообщил Бронко.

Они уставились на него во все глаза.

— Наверное, мы кажемся вам странноватыми, — хмыкнул Элмер. — Мы прилетели с другой планеты.