Виктор автоматически попробовал прикинуть возраст женщины-полковника, но быстро запутался. По уму, светящемуся в ее глазах, по званию, по выражению лица и по поведению выходило не меньше полтинника, а просто на вид – около тридцати.

– Ну, проходи же, звездный странник Виктор Блинов, – госстеприимно сказала она. – Не смущайся. Надеюсь, наши доктора не очень тебя замучили своими анализами. Им только дай кого-нибудь, кто вернулся оттуда, – с живого не слезут.

– Спасибо, всё обошлось. Хотя теперь я стал меньше доверять докторам, – промолвил Витя, утопая в плюшевом чреве кресла. – А почему вы называете меня «звездным странником»?

– Это рабочее наименование всех землян, которые вернулись оттуда. – Полковник ткнула пальцем в потолок, украшенный богатой тяжеловесной лепниной, и улыбнулась. – Есть еще один термин, но, боюсь, он тебе не очень понравится.

– Какой же?

– Отрыжка космоса.

– Спасибо на добром слове. – Виктор поморщился, но в глубине души согласился с тем, что это определение, хотя и грубовато по форме, абсолютно точно по содержанию. – Но почему вы уверены, что я прилетел из космоса?

– Только не говори мне, что лучемет ты нашел на помойке.

– Почему бы и нет?

– Ты был одет в скитмурскую форму. Откуда она у тебя?

– Это трофей.

– Правильно. Врать не стоит, тем более что я и так всё про тебя знаю. – Анна разлила кофе в маленькие фарфоровые чашечки. – Тебе с коньяком или со сливками?

– Черный. Не люблю смешивать хорошие продукты.

– Я тоже. – Петержак поставила на стол бутылку коньяка и пару пластмассовых стаканов. – Мухи отдельно, котлеты отдельно, не так ли?

Виктор кивнул и сдвинул бутылку в сторону. Она закрывала ему вид на полковничьи колени. Петержак быстро проследила его откровенный взгляд и переместила ноги в такое положение, чтобы Виктору было лучше видно. «Стерва», – оценил Витя поведение собеседницы.

– Ты, наверное, удивлен, увидев в этом здании некоторые вещи, которым не следовало бы находиться на Земле, – спросила Анна, пряча за чашкой с раскаленным кофе загадочную улыбку Моны Лизы.

– Не так чтобы очень… – Виктор старался выглядеть спокойным и, чтобы хоть как-то отвлечься от эротического зрелища, откупорил бутылку и понюхал напиток. – Подозреваю, что я не первый, кто вернулся оттуда. Некоторые гридерские или имперские корабли могли потерпеть здесь крушение, а вы не торопясь собрали неплохую коллекцию космических раритетов.

– Не угадал. И то, что ты подумал про скрытую оккупацию, – полная чушь. – Анна протянула пустой стакан за порцией коньяка. Виктор не поскупился и плеснул ей от души.

– Ну, тогда я ничего не понимаю и, честно говоря, не хочу понимать. – Виктор откинулся на податливую спинку и закинул ногу за ногу.

– А тебе и не надо ничего понимать. Я дам тебе работу, а ты ее сделаешь. – Петержак вальяжно ткнула пальцем в его сторону. Виктора даже слегка передернуло от этого жеста. Он ненавидел, когда с ним обращались таким образом. Если виноват – карайте по закону. Хотите сделку – договаривайтесь как с равным, а делать из него «целлофанового ежика» он никому не позволит.

– Нет. – Виктор сам не понял, как из него выскочило это слово из трех букв. Несмотря на то что его покоробило высокомерие полковника, он собирался сказать «да». В его положении спорить было просто неприлично.

– Ты никогда не читал трудов Дейла Карнеги? – произнесла Анна, неторопливо смакуя напиток.

– Почитывал. Пустая книжица, – буркнул Витя, пытаясь выдумать, как можно сгладить последствия своего необдуманного отказа.

– Если помнишь, он не рекомендует использовать слово «нет» при общении с людьми, – заметила она, прикрывая глаза от удовольствия и делая вид, что целиком сосредоточена на дегустации коньяка.

– Только не надо разговаривать со мной как со школьником, – возмутился Виктор. Эта женщина почему-то вызывала в нем ужас и восхищение одновременно. Что-то подсказывало ему, что она не так проста, как хочет казаться. В ней крылась какая-то непонятная угроза. – Карнеги учит втюхивать лохам дешевый ширпотреб, а я не собираюсь ничего вам предлагать. – Виктор залпом осушил свой стакан, повесил его на горлышко бутылки и с вызовом сложил руки на груди. Он хорошо помнил, что по Карнеги этот жест означает недоверие.

Анна приподняла брови, внимательно посмотрела на него и медленно поправила волосы. Ее губы слегка приоткрылись, а туфелька соскочила с пятки и закачалась на большом пальце ноги. Беспокойные мысли заметались по мозговым извилинам Виктора. Что всё это означает? Куда он попал? Она его соблазняет, что ли? Какой смысл? Витя попытался поглубже погрузиться в кресло. Улыбка полковника стала шире, блеснула ровная шеренга зубов. Петержак медленно расстегнула китель и уперла руки в бока.

Вдруг до него дошло! Полковник Петержак слишком серьезно отнеслась к творению американского коммивояжера, который считал, что расшифровал подсознательный язык жестов. Последняя ее поза означала угрозу. Правда, у Карнеги она описывалась как мужская.