Санаторную карту выписали Анне Павловне без возражений, надавали советов, как правильно пользоваться морской водой, солнечными ваннами, диету необходимо соблюдать. Сказали еще, что с сегодняшнего дня стоит она у них на учете и, как только вернется с лечения, тут же должна явиться на медосмотр.

Расстроившись, не рада карте, направилась Анна Павловна в местком к подруге. Та ее скоро успокоила, сказав, что все это не стоит переживаний, сейчас практически здоровых людей нет, каждым чем-нибудь да болея. Время такое.

— Что мы пьем? Чем дышим? Химия! Радоваться надо, что так легко обернулась с путевкой. В Сочах побываешь, Анька! Это Галька Муштакова из планового говорит так: «В Сочах». Три раза на море ездила. Порассказывала... Отдохнешь, загоришь. Любовника подберешь за двадцать четыре дня. Там, на курортах, известно, с жиру бесятся. Спроси у Гальки. А что? И ты не отставай. Давай наряды готовь, через месяц на поезд. Конечно, наряды, а как же? Не в своем селе — в фуфайке на работу — обратно. Два-три платья надо обязательно, костюм брючный пошей, модно. Чемодан приличный, зонт. Ногти приведи в порядок, руки отмой душистым мылом. Над прической подумай. В Сочи едешь.

Весь август Анна Павловна занималась приготовлениями, дочери помогали ей. Прежде всего купили плащ — на станцию ездили — легкий светлый плащ, чуть ли не на атласном подкладе. Как раз впору. Купили под цвет плаща багажную сумку, вроде как- бы хозяйственную, с двумя ручками, застежкой-«молнией», не кожаную, понятно, из чего-то похожего, но вполне приличную сумку. Зонт, обувь трех видов, два купальника. Откуда-то девки узнали, что не ездят на курорты с одним купальником, три — самое малое, два — непременно, с одним если — засмеют.

Стали шить наряды. Машинка у Анны Павловны своя, девки с девятого класса сами себя обшивали. Купили материалу нужного. О костюме брючном Анна Павловна и слышать не хотела, смолоду штанов не носила, а сейчас натянет — пятьдесят лет бабе. «Отстаньте, девки, не дурите!» Она и платья не хотела, не с ее фигурой влезать в цветастое, в обтяжку. Платья — они до замужества хороши, когда легкость в теле, худоба. А теперь вот кофта с юбкой — куда лучше. Так всегда и ходила. Летом — матерчатая кофта, зимой — вязаная. И в праздники тож. Но дочери обмерили ее, не слушаясь, и сшили три нарядных платья. А кофту и юбку и так возьмет, на всякий случай. Вдруг погода испортится в конце сентября - дожди, похолодания. Бывает и на юге подобное. Сумка большая, можно пальто осеннее затолкать.

Смеялись девки.

Так прошел август.

Недели за две до отъезда выдали Анне Павловне путевку, полностью оплаченную — это надо же! — профсоюзом, лишь дорога за свой счет. Деньжата, хоть и малые, водились у Анны Павловны. Не от оклада — огород выручал. Каждую осень картошку продавали ведер до двухсот, поросят, когда опорос удачный. На девок все это и шло. Но несколько сотен держала Анна Павловна втайне. Дочкам по двадцать, вдруг замуж какая надумает. Свадьбу собирать надо...

Принесенную путевку вечером после ужина рассматривали семьей. Бумага красивая, что и говорить! А в правом углу — картинка. Море нарисовано, берег, на берегу пальмы. Под пальмами отдыхающие лежат загорают. Вот жизнь! Ниже чуть — адрес санатория подробный и объяснение, как добраться туда. Оказалось, ехать без пересадок, прямым поездом Новосибирск — Адлер, ко сходить не в Адлере самом и не в Сочи даже, а не доезжая несколько, на станции Лазоревая. От станции до санатория — автобусом. Санаторий назывался «Южный» и располагался на берегу моря, между Сочи и Туапсе. Все понятно.

Провожала Анну Павловну одна из дочерей, та, что побойчее, Вера; вторая, Лена, осталась по хозяйству. Посылал райпотребсоюз на станцию грузовики за товаром, на них и доехали. Часа два еще дожидались поезда. Анна Павловна взмокревшей рукой в карман ныряла: цел ли билет? А дочка показывала-рассказывала. «Это — вокзал, то — водокачка, элеватор, а во-он там, через рощу, техникум наш. Общежитие возле рощи. Видишь, трехэтажное здание?»

Анна Павловна ничего не видела, но кивала. Она уж и раскаивалась, что согласилась взять путевку.

Подошел поезд. Все поперли к вагонам как оглашенные. Откуда и народу столько? Дочь вошла с Анной Павловной в вагон, место указала — нижняя полка, объяснила: «Сумку нужно поставить сюда, в ящик. Подымай крышку, вот так. Постель к ночи дадут, а можно и после посадки попросить. Рубль стоит — на всю дорогу. Чай принесут утро-вечер и горячее — в обед. Еду покупать не придется, еды с собой достаточно, ехать не так уж и долго. Ну ладно, мамка, оставайся. Счастливый путь».

Кондукторша прокричала из тамбура: «Даем отправление!», дочь поцеловала Анну Павловну, вышла и уже с перрона помахала рукой.

Тронулись. Отодвинулись назад вокзал, привокзальные постройки, провожающие, проехали скоро и станционный поселок. Колеса стучали гуще, поезд набирал ход.

Анна Павловна впервые едет по железной дороге, все ей в диковину — вагон сам, полки, перегородки. Вот ведь как придумали: тут тебе и уборная с умывальником вместе, а рядом, в коридорчике, печь — чай вскипятить можно. Анна Павловна сидела на своем месте, наблюдала. Решила: что остальные станут делать, то и она, чтобы не оплошать. Хоть сама и деревенская баба, но с понятием. Посмотрит — поймет.