В себя я пришел только после того, как сестра, отчаянно ругаясь, вылила на меня почти всю воду из своей фляжки. Набирали мы ее в схроне Крюка, и она была такая ледяная…

И лишь после того, как мое чахлое тело приняло из горизонтального положения следующее, воткнув самого себя в форму буквы «зю», Скопа наконец-то успокоилась. Присела рядом на корточки, подняв забрало и участливо смотря на меня. Было видно, что она очень хотела бы сейчас закурить, но ни обстановка, ни само место тому не способствовали. И правильно, в Парке-то наверняка нет курильщиков, и задыми мы сейчас, так к нам сразу бы набежало очень много всяких там разных любопытных, желающих проверить — а кто это тут не хочет беречь лесной фонд, а? Да уж, сраные лесничие, явно нам стало бы очень туго сразу и окончательно.

— Что это было? — Ох ты ж, как у меня голос сел… — А, сестренка?

Она только хмыкнула. Потом встала, покрутив по сторонам головой. Я попробовал сделать то же самое. Странно, ведь вырубился почему-то, и никаких непонятных ощущений нет, вот и думай тут, что же это такое было.

Голем стоял рядом с той самой густой зарослью, к которой мы и направлялись. Застыл безмолвной статуей командора, ничем себя не выдавая и явно вслушиваясь в непрекращающийся шум. Кстати, те самые ревуны больше не переругивались. Кто-то из них либо схарчил второго, либо тупо взял на понт, заставив свалить куда подальше.

Сдобный стоял за мной, прикрывая тылы нашей группы. Я покосился в сторону того, что запомнил в самый последний момент, и раз! Тут же словил добротную оплеуху от сестры, еще и тихо, но зловеще прошипевшей в мой адрес всякие гадости:

— Эй, тебе не хватило, что ли, дурень? — Во как, она на меня еще и ругается!

— Да чего не хватило-то?

Скопа покрутила головой, то ли удивившись моей непроходимой тупости, то ли от того, что я реально ничего не помнил.

— Ты взял и поперся вон к тому дереву, видишь?

— Вижу… И чего дальше?

— А дальше прямо сразу из-под него что-то чуть не вылезло. Если бы не Крюк, брат, так я и не знаю — что бы с тобой было. Я даже дернуться не успела, когда ты взял и дуром пошел в ту сторону.

Оба-на, вон оно чего, оказывается… А я-то думал — что за бред лез мне в голову? Ларчик-то просто открывался. То, что лезло ко мне в голову так настойчиво перед непонятным возвратом в мое далекое прошлое, была информация, как-то раз полученная мною от военных ученых.

Сергей, худой дылда в очках с тонкими стеклами и в золотистой оправе, очень любил поумничать. Особенно когда рейдеры, нуждающиеся в его беспредельно грамотных консультациях, связанных с вопросами живой и не очень природы Района, поили его всяким дорогим заморско-буржуйским пойлом и кормили не менее дорогими вкусностями. Но расходы, связанные с его визитами, всегда окупались. Знал парняга действительно очень много, делился с удовольствием, особенно когда удовлетворялись его запросы в отношении денежных знаков и сопутствующих им знаков внимания. Типа того же самогона из далеких и жарких стран, приготовляемого то из кактусов, то из сахарного тростника. А то, куда там обычную водяру пить на халяву, точно-точно. Особенно когда можно повыпендриваться и знать, что ничего тебе не будет, даже если ты кого и заденешь.

Так вот, парень знал много и этим многим весьма охотно делился, давая нам необходимую для выживания информацию о постоянно меняющемся мире Района. В том числе о странной находке военных поисковиков на территории Топей.

Деревья, жившие в союзе с большим скоплением насекомых-падальщиков и одним плотоядным гадом, обитавшим под корнями этих разумных представителей флоры. Насекомые оказывали пси-воздействие на мозг ближайшего к ним живого объекта, заставляя приближаться на то расстояние, когда их подземный друг мог действовать. Не знаю, что там были за землеройки или кроты, но, поняв, что чуть было не попал, я испугался. Спасибо тебе, голем, в который раз спасший мою непутевую жизнь. Даже стыдно, ведь вел себя как рейдер-курсант, только что оказавшийся в Районе, а вовсе не как один из ветеранов, исходивших его вдоль и попрек. Может, и правда старею?

— Вот ведь тоже… — В голове наконец-то стало совсем ясно. — Прям шел?

— Не то слово. — Сестра еще раз хмыкнула. — Бежал прям, во-во. Как к фээсбэшнице своей. Да-да… и рожа у тебя, зуб даю, была такая же глупая, довольная и романтичная, это наверняка.

— Да ну тебя.

Ну, ладно, брат Пикассо, хватит лирики. Шлем на тупую башню, встать, поправить автомат и вперед, надеясь больше не сотворить никакой глупости типа недавней и не пойти на корм, к примеру, Изменившимся карликовым лапландским морским свинкам, которые тоже были когда-то в зооцирке. Не верите, смешно вам? Ну-ну, я б посмотрел на вас, когда есть только один пистолет и пара обойм, а эти рыжие сволочи, каждая размерами с хорошего кота, на вас наваливаются со всех сторон. Вот тогда бы я с вами вместе и посмеялся… ага.

Крюк оглянулся, кивнул, поняв, что я готов к дальнейшему движению. Раздвинул кусты, за которыми на земле неожиданно обнаружилась четко протоптанная тропа, которую трудно было ожидать так вот просто найти. Нам, наверное, а никак не самому крутому из всех големов Района.

Мы шли вперед уже около десяти минут, двигаться, несмотря на наличие тропы, приходилось медленно. Ночники справлялись, так же как и детекторы, которые определяли ловушки за несколько метров, несмотря на чрезвычайные странности всего этого места. А странности проявлялись все сильнее и сильнее, к слову сказать. Кроме уже упоминаемого расстояния до фонарей центральной дорожки, стало ясно, что вокруг нас далеко не то, что ожидали встретить. В конце-то концов, те самые тополя все-таки остались тополями, равно как и редкие березы, среди которых наша группа сейчас и шла.