Ну, скажите мне, пожалуйста, вот про что он сейчас? Что же такое творится в Районе в последнее время, если слышишь подобный бред?

— Не понял. — Сдобный уже не хмыкал, не до того было. — А если по-русски?

— Все просто, — Кефир, видно, задумался. Во всяком случае, он явно поскреб свой постоянно заросший жесткой щетиной подбородок, если судить по скрежещущим звукам в динамиках. — Может, не по радио поговорим?

— Не по радио так не по радио. Иди один, ты нас знаешь, не тронем.

Да твою-то мать, Сдобный, с дуба рухнул или как? Какого черта ты, как обычно, дал обещание, а? Я смотрел на приближающуюся к нам плотную круглую фигуру Измененного и понимал, что судьба давала нам шанс. Не стали бы его люди стрелять, возьми мы Кефира на кукан и приставь ствол к умной шишкастой голове. Так нет, стукнуло Сдобному сказать, что не тронем. Теперь извольте исполнять обещание друга, а как еще-то? Эхех, а обидно-то как, честное благородное слово, м-м-м…

Он подошел к нам, вернее, подкатился живым ртутным шариком на коротких и плотных ножках. Ну, здрасьте вам, уважаемый, ни дна вам, уроду исковерканному, ни покрышки. Встал, выставив кувалду подбородка, поблескивая лысиной в утреннем свете.

— Ну, вот и встретились, бродяги… — протянул Кефир, глядя на Крюка, молчаливо высившегося над ним. — Не думал, что так получится, да уж, не думал…

— Чего ты не думал, Сметаныч? — Скопа подняла забрало, отстегнула маску. Полезла в карман разгрузки за сигаретами. — А, так чего?

— Короче, дружбаны, дело такое… — Измененный крякнул. — За ваши непутевые башни назначена очень хорошая награда. Такая хорошая, что потом мне полгода вообще ни о чем думать не надо. Сами понимаете, дружба дружбой, а бабло врозь, так что не держите сердца, это бизнес.

— А то… — протянул Сдобный. — Вполне тебя понимаем. Ты это, давай, рассказывай. Что ты нам тут хотел предложить такого честного, что мне даже и не верится?

— Да все просто… — Кефир ухмыльнулся, выставив напоказ кривоватые зубы. — У вас товар, у нас купец. Может, сойдемся?

— Ты про что, Кефирыч? — Скопа выпустила струйку дыма, тут же унесенную ветром. — Не хочешь перестать изъяснятся загадками в своей обычной манере и тупо сказать ясно, а?

Крюк чуть заметно шевельнулся, качнув звякнувшей цепью. Кефир вздрогнул, покосившись на него.

— Поединок…

Ох, ты ж, как оно пафосно-то, а?!! Поединок, бодлива корова, ага. Кого с кем, вот что интересно. Ну-ну, послухаем дальше.

— Один черт вам дальше не пройти, ребята. — Измененный ухмыльнулся. — Не, вы, конечно, можете попробовать, хотя я вам говорю — уже ждут. Предлагаю такой вариант, значит… ваш боец против моего. Побеждает, так идете дальше, и мы вас не трогаем. Проигрывает, так не обессудьте, придется оружие сложить и все, лапки кверху. Даю вам шанс не потому, что вас так сильно люблю, ни фига. Просто парни мои меня не поняли бы, а мне новых искать не хочется. Они же вас уважают безмерно, да и дерьмократия у нас, крути не крути. Может, откажетесь, а? Так мы вас вообще просто положим здесь и все. Ну, Сдобный, Пикассо? Скопу вот только жалко, красоту-то такую… эх. Так что?

— Я против Абрамса? — гулко бухнул Крюк.

— Ат ты посмотри, какой догадливый… — Кефир чуть дернулся в сторону. Ой и боится он его, ой и боится. — Наш танк давненько хочет с тобой пободаться, невзлюбил чего-то он тебя, эт точно.

— Где?

— Ну, не здесь, наверняка. — Измененный посмотрел на него. — Вон, в «Восьмерку» пойдем, в спортзал. Там вам будет где развернуться. Без огнестрела, хорошо?

— Да как скажешь. — Крюк сплюнул. — А ведь можем и попробовать прорваться, чуешь?

— Чую… — Кефир побледнел. Как же надо было бояться этого голема, чтобы так испугаться? — Вон, сзади, вас уже тоже ждут.

Удивил, ядрена Матрена, ничего не скажешь. А то никто из нас не чухнулся по поводу семерых дебилоидов, зашедших к нам в тыл. Какой у нас интересный рейд выходит, право слово. Прям сказочный какой-то по количеству ситуаций, из которых выбраться не так-то и просто. Какой-то несказанный бред, от которого по коже мурашки. Поединок големов, охренеть не встать, как такое вообще возможно-то? Да хрен его знает, если честно.

— Ну, пошли, что ли? — Кефир еще раз покосился на голема, будто ожидал, что тот стуканет по нему сверху кувалдой правого кулака.

— Да уж пошли, — хмыкнул тот. — Как там насчет ловушек у «Восьмерки»? Не слишком темно-то?

— Да нет. — Измененный пожал плечами. — Вполне нормально, дорогу уже узнали.

— Ишь, какие они предусмотрительные-то… — Сдобный хохотнул. — Слышь, сметанковый?

— Чего?

— А ты не боишься, что потом мы вас просто положим, а?

Кефир запнулся, глянув на моего старого напарника. И странно так глянул, если честно, обреченно как-то. Как будто наперед знал, что с ним, Кефиром, будет, и это самое «будет» было очень неприятным.