Я уже успел рассказать Ли о том, что прохожу обучение у удивительного корейского целителя, но мы не слишком углублялись в эту тему. Однако теперь, как только Учитель вернулся, я тут же забросал его вопросами о Киме и о том, что думает Ли о его методах излечения.

— Тебе посчастливилось встретиться с удивительным врачом, — сказал Учитель, — возможно, единственным в своем роде. Но не стоит вкладывать особые надежды в применение его методик. Его методики не для многих, они — для одного. Ким — мастер высочайшего класса. Он из тех, кто всегда применяет индивидуальные методы лечения. В этом его искусство сродни высшим формам искусства Шоу. Ким создает уникальный способ лечения для каждого конкретного больного, в отличие от подавляющего большинства врачей, которые, наоборот, пытаются каждого больного подогнать под стандартные методы лечения.

— А почему бы вам не познакомиться? — предложил я. Ли укоризненно посмотрел на меня, и в голове у меня тут же сформулировался ответ на мой вопрос, составленный из фраз, когда-то вскользь брошенных Учителем, в частности, фразы о ненужности лишних связей. На секунду мне стало стыдно за то, что я, будучи уже продвинутым учеником, продолжаю периодически сваливаться на позиции новичка.

Впоследствии я не раз беседовал о знахарстве как с Кимом, так и с Ли, и мне особо импонировало то, что их взгляды на этот вопрос полностью совпадали.

Многие известные мне знахари утверждали, что на самом деле лечат не они, что через их посредство пациента исцеляет бог, и однажды я спросил Учителя, что он думает по этому поводу.

— Лечит не бог, а человек, — сказал Ли. — Человек может полагать, что берет силы у бога, но на самом деле он берет их у себя. Силы дает вера, а не бог. Поэтому лучший лекарь — это тот, кто верит в себя, а не в бога.

В вопросах подхода к лечению Ким почти слово в слово повторял высказывания Учителя.

— Болезни следует лечить с изменения человека, с изменения его природы, его психики, его быта и его судьбы, — объяснил мне однажды лекарь. — Если человек не управляет своими эмоциями, он болен. Если человек не управляет своими страстями, он болен. А если человек не наделен волей, то он смертельно болен. Поэтому нет смысла лечить человека, лишенного стремления к жизни, так как при этом великое умение знахаря пропадает втуне. Не следует жалеть пациента, ибо жалость не способна к трезвой оценке. Больной в первую очередь должен заслуживать излечения.

Я помню, как меня вначале даже слегка шокировало подобное мировоззрение. С одной стороны, у меня сформировался образ типичного врача, связанного клятвой Гиппократа и в каком-то смысле находящегося в рабском положении и обязанного лечить всех, хотя качество этого лечения может быть более чем сомнительным, и, с другой стороны, позиция почти всесильного корейского знахаря, который выбирает себе пациентов, руководствуясь выработанным им самим законом жизни, законом меры, законом соотношения добра и зла. Знахарь сам выбирал человека, достойного быть излеченным, выбирал на основе мудрости и интуиции, сформировавшихся у него за долгие годы практики и обучения.

Через некоторое время Ким начал уже полностью доверять мне, и я стал принимать активное участие в процессе лечения. Ким даже начал разговаривать с некоторыми интересными для меня пациентами на русском языке.

Однажды Ким, пребывающий в особо хорошем расположении духа, совершенно неожиданно заявил:

— Я собираюсь сделать тебе подарок. Открыв дверь в приемную, он что-то сказал по-корейски, и в комнату вошла женщина средних лет.

— Это мой русский ассистент, — сказал по-русски Ким. — Расскажите, что вас беспокоит.

— Это просто ужасно, — со слезами на глазах пожаловалась женщина. — Я обращалась ко всем возможным знахарям и ко всем известным врачам, но никто не в силах мне помочь. Одна подруга рассказала мне о вас, о том, что вы творите чудеса. Вы — моя последняя надежда.

У меня очень сильные почти непрерывные хронические боли в области лица и головы. Меня обследовали лучшие профессора, но никто не может даже поставить диагноз. Я прошла все круги ада, ходила и к бабкам, и к дедкам, меня и заговаривали, и лечили травами, да все без толку. Не знаю, может быть это оттого, что я кореянка, никто и не хочет как следует лечить меня?

Ким усмехнулся.

— Если врач не умеет лечить, то ему безразлично, человека какой национальности не лечить, а врач, который лечит, вылечит представителя любой национальности.

Он приоткрыл дверь и отдал по-корейски какое-то распоряжение. В комнату впорхнула юная пухленькая кореянка, еще совсем девочка, но в ней уже угадывалась будущая красавица. В руках она несла большое лукошко с белыми, желтоватыми и коричневатыми яйцами.

Испуганно зыркнув на лекаря, кореяночка грациозным движением поставила лукошко на странное сооружение, представляющее собой перевернутую вверх дном выварку, на которую был напялен плетеный табурет с привязанными к его ножкам веревками. В данный момент эта выварка служила столиком, но ее можно было использовать и по прямому назначению — для переноски кипятка. Тогда ее переворачивали, веревки накидывали на плечи, а плетеный табурет позволял не обжигаться, прикасаясь руками к дну.