Когда ты почувствуешь, что колено уже насытилось жаром, добавь в проходящее через него дыхание инь приятную прохладную струйку, а заодно добавь прохладную составляющую в оргазмические ощущения, посылаемые от зоны копчика и идущие через тазобедренный сустав. Дополнительно ты можешь вызвать местную прохладную пульсацию в колене. Впрочем, можно обойтись и без пульсации. Если тебе так удобнее, ты можешь использовать чистые мыслеобразы холода или тепла.

После того как ты вызовешь в разогретом колене приятную прохладу, снова разогрей его. Процессы разогревания и охлаждения чередуются несколько раз. Направь внутренний взор одного из стражей на холодную или горячую энергию в болезненной зоне. Заставь стража мягко размазывать прохладу внутри болезненной зоны, как бы проглаживая, массируя ее изнутри, успокаивая ее. Сменяющиеся циклы разогревания и охлаждения завершаются созданием наиболее приятного для тебя потока оргазмических ощущений с добавлением в него, в зависимости от потребностей твоего организма, тепла или прохлады.

Задачей еще одного стража станет запоминание всех ощущений, идущих от партнерши: ее тяжести, мягкости ее кожи, влажности ее тела, исходящих от нее оргазмических ощущений. Весь конгломерат передаваемой от нее информации тебе нужно будет перевести в другую, здоровую ногу. Это дополнительное воздействие на организм поможет восстановить гармоничный энергетический баланс. Кроме того, память четвертого стража поможет тебе всегда повторить процесс лечения большим дыханием инь по памяти даже в отсутствие партнерши.

В качестве дополнения к лечению ты сможешь впоследствии использовать как обычный или точечный массаж с фиксацией давления на продолжительное время, так и внутренний массаж колена «энергетическими руками», представляя мягкие женские руки, изнутри проглаживающие и разминающие болезненную зону.

Я сел на автобус, прикидывая, какая из моих возлюбленных свободна этим вечером, чтобы опробовать с ней новый метод лечения. Наиболее подходящей кандидатурой мне показалась Лена, та самая девушка, которую когда-то Учитель совершенно точно описал, демонстрируя мне технику «рассказа по наитию». Ли тогда определил ее как «дылду круглолицую», и я вынужден был признать, что он попал в точку. [1] В данный момент «дылда круглолицая» находилась под надзором «цербера» — двоюродной сестры, которая временно проживала в ее квартире.

Родители Лены относились ко мне по-разному. С ее отцом мы испытывали взаимную симпатию, но мать моей подружки была твердо убеждена в том, что ее дочь достойна лучшей доли, чем студент сельхозинститута, не имеющий ни собственной квартиры, ни далеко идущих честолюбивых планов. И хотя мать, в силу того что дочь была уже более чем совершеннолетняя, не могла помешать нашей страстной любви, она делала все от нее зависящее, лишь бы отравить нам существование и добиться того, чтобы мы наконец расстались.

Пару недель назад родители «дылды круглолицей» уехали в отпуск, и ее мать поселила в своей комнате двоюродную сестру, взяв с нее торжественную клятву, что, если я вдруг появлюсь, она не пустит меня на порог или, в крайнем случае, будет неотлучно находиться при сестренке, лишая нас возможности совершить нечто предосудительное и противное нормам морали.

Двоюродная сестра, стервозностью характера во многом напоминающая тетку, с легкостью дала необдуманное обещание неуклонно блюсти Ленину нравственность. Но даже церберы имеют свои слабые пункты, и двоюродная сестренка, неожиданно влюбившись, сама стала приводить в дом хахаля, предаваясь безудержному разврату на широкой постели Леночкиных родителей. Поскольку подобная вольность вполне могла стать предметом для шантажа, церберу пришлось, скрепя сердце, закрыть глаза на наше недостойное поведение.

Дверь мне открыл цербер.

— Лена, это к тебе, — процедила сквозь зубы двоюродная сестренка, окинув меня презрительным взглядом.

Дверь одной из комнат приоткрылась, и оттуда выглянула моя «дылда круглолицая». Цербер, фыркнув, как раздраженная кошка, гордо удалился в родительскую спальню.

Лена выплыла из комнаты, приплясывая от удовольствия. Ее танец был неосознанным и спонтанным, она переминалась с ноги на ногу, и в грациозных движениях ее крупного, по-украински щедрого тела угадывались нетерпение и стеснительность, желание заключить меня в объятия и потребность «насмотреться» на меня, отпечатывая в памяти этот очередной незабвенный момент встречи.

Лена была типичной женщиной земли, [5] доброй и ласковой, щедрой и домовитой. Любовно приготовленный ею украинский борщ и нежное обращение «родной» навсегда приковали к ней мои чувства, и я до сих пор с огромной теплотой и нежностью вспоминаю о своей «дылде круглолицей».

— Цербер сейчас с хахалем, — хихикнув, сообщила мне Лена, — так что нам никто не помешает.

Она бросилась мне на шею, и бурная оргия страсти, свидетельство моего несомненного растлевающего влияния, началась еще в прихожей.

— Пойдем в ванну, — шепнула мне Лена, снимая с меня куртку.

До ванной мы добирались, не разжимая объятий, раздеваясь на ходу и бросая одежду прямо на пол. Процесс обмывания напоминал скорее страстную любовную сцену, чем мытье под душем, но в конце концов мы вроде бы что-то вымыли, и конец этой затянувшейся процедуры Лена отметила, положив мой пенис себе на ладошку и нежно поцеловав его. Это вызвало во мне волну теплых чувств скорее сентиментального плана, чем сексуального, и я в который раз подумал, что каждая женщина хороша по-своему и ласки каждой из них удивительны и неповторимы.