Селме потребовалась вся ее воля, чтобы оторваться от груди когда-то любимого человека. Тело и сердце желали его. Победил рассудок. Женщина слабо улыбнулась.

— Нам следует вернуться в ресторан, а то твоя приятельница, наверное, ломает голову, куда это мы запропастились.

— Инди большая девочка, найдет, чем занять себя, — ответил Адам.

И оказался прав. За их столиком было весело и шумно — подсели знакомые Инди, и она не скучала.

Ужин и беседа за столом, к счастью, отвлекли Селму от грустных мыслей. Еда была необыкновенной и очень вкусной. Но нужно еще раз попытаться дозвониться до папы.

Когда в трубке вдруг раздался его голос, Селма почувствовала невероятное облегчение.

Обоюдная радость дочери и отца не давала им возможности говорить взвешенно и разумно. Но главное выяснилось: они живы. Оба понимали: в разговоре надо быть осторожней. Поэтому о сумочке и паспорте дочь не сказала ни слова.

Когда Селма вернулась в ресторан, подавали десерт. Адам вопросительно посмотрел на нее.

— Дозвонилась наконец, — сказала она, садясь рядом. — По словам папы, все под контролем.

— Ну и прекрасно. Тебе уже легче?

— Немного.

Обратно они возвращались в кромешной темноте, но Адам уверенно вел машину по извилистой дороге.

— По голосу, конечно, трудно судить, но все же, каким отец тебе показался? — спросил он.

— Да вроде ничего. Трудно сказать, не видя человека. Я чувствовала себя круглой дурой, пытаясь говорить завуалированно. Отец, к сожалению, ничего не сказал о возможности моего возвращения. Видимо, полиция сейчас разбирается с этой историей.

— Прошло всего два дня, — заметил Адам.

— Я знаю.

Он взглянул на Селму.

— Сменим тему. О чем вы разговаривали с Инди, когда я выходил звонить? Я понял, что бывшая миссис Симмонс не сказала, кто она.

Так. Началось.

У экс-миссис Симмонс участился пульс. Находясь наедине с мужчиной его типа, от вопросов не спрятаться.

— Нет. Я думаю, ты заметил, что девочка влюблена в тебя. Она даже пыталась отвадить меня от вас обоих.

— Понятно, — прозвучал ровный голос, не окрашенный никакими эмоциями.

— У бассейна я случайно услышала, как она обсуждала со своей подругой твои безграничные мужские достоинства.

— Польщен. Надеюсь, ты открыла им глаза на правду?

— Нет. Но соблазн был. Особенно после того, как он решили, что бывшая жена господина Совершенство — просто круглая дура.

— И как же тебе удалось сдержаться?

— Я нырнула в бассейн. Вода была божественной.

— Разумно. Потом ты увидела девушку со мной в ресторане. И, когда я вышел позвонить, не удержалась от того, чтобы не насолить ей. Рассказала бедняге, что я пригласил тебя пожить со мной в доме Тейлоров, намекая, конечно, на долгие ночи, полные любви и страсти.

— Напрямую нет, так, намеком… — Селма старалась выглядеть безразличной. — Немного по-детски, конечно. Сожалею, если причинила тебе какие-то неприятности.

— Ни о чем ты не сожалеешь, — бросил Адам.

— Ты давно ее знаешь?

— Познакомился с ее семьей, когда приезжал сюда лет пятнадцать назад.

Вот это да! Адам знал юную красавицу намного дольше, чем ее. Но какое это имеет значение? Ровным счетом никакого. Молодая женщина расправила плечи.

— Почему она до сих пор не замужем? Я думала, в индийских семьях родители организуют браки своих детей.

— Традиционно да. Но они же не в Индии. Отец не раз пытался выдать ее замуж, но, дочь категорически отказывалась. Он говорил мне, что совершил ошибку, послав дочь учиться в Англию. Там, по его мнению, Инди безнадежно испортили.

— То есть она хочет выйти замуж по любви и по своему выбору, — сказала Селма, словно уясняя, что имел в виду консервативный отец под испорченностью.

— Да. И мы все знаем, насколько удачны подобные эксперименты. — Голос звучал сухо, но в нем явно угадывались горькие нотки.

Атмосфера в салоне машины вдруг наполнилась ощущением боли и тоски.

— Я никогда не рассматривала наш с тобой брак как эксперимент, — заметила Селма.

— Прости, но ты написала мне тогда, что у нас с тобой вообще не было брака.

Селма сжала кулаки так, что ногти вонзились в ладони. Ее обдало жаром.

— Я думаю, что наш брак был больше похож на… соглашение, — медленно произнесла Селма.