— Ой! Мой папа не умеет играть на волынке! — Удивленный возглас за ее спиной заставил Карину испуганно оглянуться.

Только этого не хватало! — пронеслось в ее голове, и она поспешно закрыла этюдник.

— Ты же говорил, что он умеет все! — нашлась Карина, легко подняв мальчика в воздух на вытянутых руках и сразу же опустив на землю, чтобы избежать новых обвинений в переманивании Джейми на свою сторону.

— Ну… почти все, — зарделся тот. — А на волынке не умеет. Смотри, я принес змея!

— Папа разрешил?

— Я спросил, а он ответил: «Если тебе так хочется, предложи ей». Мне хочется, вот я и предложил. Только… — Джейми с тревогой следил за ее реакцией, — только обед скоро.

— Ничего. Зачем нам обед, если у нас есть змей? — лихо заявила Карина, радуясь, что издевательская юбка на изображении отца ускользнула, похоже, от детского внимания. — К тому же здесь кормят так вкусно и так много, что если я срочно не сокращу рацион, то ко дню свадьбы Элен буду весить как все Редфорды вместе взятые. Я грациозно сяду за стол, и подо мной, чего доброго, треснет стул. Какой позор!

Она содрогнулась при одной мысли о таком ужасе.

Джейми тем временем ликовал, раскладывая огромного воздушного змея, щедро размалеванного во все цвета радуги.

— Вообще-то он сначала был белым, — сообщил счастливый обладатель игрушки, — но мы с папой над ним немного поработали.

— «Немного» — не то слово, — прокомментировала Карина, удивляясь, может ли летать вещь с таким слоем краски.

Но вещь, как оказалось, летала на зависть хорошо. Не прошло и минуты, как стало понятно, что означает «попускаем змея» в понимании Джейми: он пускает змея, а остальные участники стоят в стороне и любуются процессом. Карина, в детстве лишенная этой простой радости, с большим интересом наблюдала за происходящим. Затем решила не терять времени и вооружилась новым листом бумаги. Мальчик понял, что вот-вот войдет в историю, и старался изо всех сил, которых у него было немало.

Через четверть часа Карина вручила ему рисунок. Змей спикировал в кусты и отдыхал после полета. На рисунке был с поразительным сходством изображен Джейми с веревочкой в руке, змей, парящий в облаках, на одном из которых перед этюдником сидит сосредоточенная Карина.

— Спасибо! Здорово! — коротко похвалил Джейми, и художница подумала, что в его исполнении это лучший комплимент, который она когда-либо слышала. Джейми бережно скатал рисунок в трубочку и пообещал сегодня же повесить его в своей комнате.

За этот день Карина успела научить его многому. Как складывать непотопляемые бумажные кораблики, как рисовать мультфильмы, пользуясь блокнотом, и как оглушительно свистеть с помощью указательного и среднего пальцев.

— Вот папа обрадуется! — воскликнул Джейми, боясь в душе, что не справится с таким багажом знаний.

— Эй! Только не свисти при папе, ему не понравится наша шутка, — предупредила Карина, вообразив себе мальчика, пускающего бумажные кораблики с разбойничьим свистом. — А теперь пойдем, малыш!

Вот так всегда здесь, со вздохом подумала она. Только обрадуешься, что перетерпела обед, как пора на ужин! И они попрощались до вечера и разошлись, довольные каждый по-своему.

Алан Редфорд пребывал в раздумьях. Эта молодая женщина сумела меньше чем за два дня сделать с ним что-то необыкновенное, то, на что бывшей жене потребовалось больше года. Она буквально приворожила его, не прилагая к этому, казалось, никаких усилий и даже не, задаваясь такой целью вообще. Прошлая ночь была для него бессонной. Он ходил взад и вперед по комнате, выглядывал в окно, выходил на улицу и думал, думал, думал.

Он не знал, что с ним происходит, и это хотя и раздражало его, но придавало всему происходящему невиданную, удивительную свежесть и новизну. Карина самовольно завладела его мыслями. Ее обворожительная и задорная улыбка вставала перед ним, когда он закрывал глаза, пытаясь заснуть. Раньше, в свои двадцать, он бы сказал, что это и есть счастье, теперь же его терзало ощущение иного порядка: Карина представлялась ему вопросом, на который у него не было ответа. А на кону стояла судьба сына.

Уедет, думал Алан, уедет навсегда. А пустота, которая останется после нее, воспоминания — как это все страшно ранит Джейми! Он второй раз лишится права на детскую мечту, второй раз жизнь скажет ему «нет!» на простую просьбу о матери. Ну а я… Плевать на меня! Почему же он к ней так привязался? Разве у нас мало бывало гостей?

Алан на цыпочках зашел в детскую. Луна прорисовала на полу светлый прямоугольник, в углу которого приютилась до утра пара смешных тапочек с зайцами. Он прикрыл форточку и аккуратно поправил на сыне съехавшее из-за беспокойного сна одеяло. Повернулся и тихонько пошел к двери. К двери был прилежно приколот рисунок: пронзительно-ясный солнечный день, Карина восседает на облаке, Джейми управляет змеем и гордится собой. Его, Алана, на рисунке не было.

— Чем бы его поразить сегодня вечером? — размышляла вслух Карина, критически оглядывая прихваченные из дому туалеты.