— Предписывается? — Она почувствовала, как заливается краской. Не будет же он настаивать…

Его ответ расставил все точки над «i».

— Сделай анализ.

— Сейчас?

По движению его плеч и выражению лица она поняла, что ему не терпится узнать результат.

— Я буду здесь находиться до тех по, пока мы не узнаем результатов. Занимайся анализом, а я спущусь вниз.

Ей захотелось найти повод, чтобы избавиться от него.

— А что, если анализ будет готов только утром?

Он взял пакет и прочел инструкцию, напечатанную на одной из его сторон.

— Ничего подобного, — сухо сказал он. — Здесь говорится, что результаты будут ясны почти сразу. Поэтому брось тянуть время и приступай.

— Мы об этом не договаривались. И нечего меня подталкивать. Это не пирог, чтобы срочно определять, испекся он или нет, — пробормотала она, пытаясь найти какой-нибудь выход из ситуации, в которой очутилась. — Это дело сугубо личное, и тебе не следует вмешиваться.

— Если ты уверена, что подзалетела в результате нашей близости на Сент-Юлиане, то мне как раз и следует вмешаться, Элина. Пожалуйста, сделай анализ и избавь нас от сомнений.

Он плотно закрыл за собой дверь в ванную, лишив ее возможности возразить или затеять спор. Его логика была железной, ей нечего было противопоставить. А если не сделать анализа, соврать ему, мол, результаты отрицательные, поступит ли она правильно? Элина не умела врать, не могла открыто смотреть в глаза человеку, неся заведомую ложь. Это было не в ее характере. Тем более что Бернарда не так-то просто провести — он ни за что не отступится, пока собственными глазами не удостоверится в показаниях теста.

Через пятнадцать минут Элина спустилась вниз. В гостиной было тепло и уютно. Все выглядело, как на рождественской открытке. Блики огня играли на старом турецком ковре бордового цвета, становясь то ярче, то бледнее, на красных бархатных шторах. Не хватало лишь кошки, сидящей у камина, и улыбки Бернарда, застывшего поодаль.

— Какой кофе ты предпочитаешь? — спросила она, стараясь сдержать дрожь в голосе. Но нервы ее не слушались.

— Черный, — ответил он. — Ты сделала анализ?

Его тон не располагал к вежливой светской беседе. Презрев правила гостеприимства, она так же сухо буркнула:

— Да.

— Ну и?..

— Я беременна. — Она не надеялась, что эта новость заставит его подпрыгнуть от восторга, а его молчание расценила как осуждение. Поэтому под маской иронии Элина постаралась скрыть свое разочарование. — Боже, неужели я лишила тебя дара речи? Неужели тебе нечего сказать?

— Только одно, — произнес он. — Этой мой ребенок?

При иных, более спокойных обстоятельствах она могла бы найти подходящий ответ. Он, конечно, ничего не знал об ее интимных связях, да и откуда ему знать, что у нее был когда-то очень непродолжительный роман. С тех пор у Элины ни с кем не было подобных отношений вплоть до того памятного вечера на Сент-Юлиане. Но сомнение, отразившееся на лице Бернарда, свидетельствовало: он боится угодить в ловушку к женщине, не отличающейся твердыми моральными принципами.

Не в силах бороться со своими чувствами, она расплакалась.

— Да, это твой ребенок! — произнесла она сквозь рыдания.

— И что ты собираешься предпринять? Ты же не девочка и, пожалуйста, не перекладывай собственную ответственность на чужие плечи.

Сожалея, что так и не нашла остроумного ответа, дабы сохранить свое достоинство, Элина глубоко вздохнула и постаралась совладать с собой. Когда ей удалось унять слезы, она осмелилась снова взглянуть на него.

— У меня были близкие отношения только с одним мужчиной. В то время мне было двадцать четыре года, — прошептала она. — Если у тебя возникают сомнения, можешь посчитать: выходит, я ношу его ребенка в своем чреве последние три года.

Он громко расхохотался и тем самым разрядил напряженную атмосферу.

— Ого, ну и терпелива же ты!

Немного успокоившись, она вытерла слезы.

— Гоню от себя мысль, что не заметила еще одного человека, который наградил меня ребенком.

— Не надо продолжать, Элина. Я сразу же поверил, когда ты сказала, что ребенок мой.

Он отошел от окна, пересек гостиную и уселся в кресло напротив нее, уперев локти в колени.

— Мы должны решить, что делать дальше, — проговорил он и задумался.

Неужели он хочет предложить мне денег или что-то в этом роде? — испугалась Элина, убежденная в том, что отвергнет любые подобные предложения. Но Бернард продолжал молчать.

— Я не собираюсь делать аборт, — твердо заявила она, опережая его возможное решение.

Он в удивлении поднял брови.

— Разве я это предлагал?

— Пока нет, но мне показалось, что собираешься это сделать.

— Будет лучше, если ты не станешь забегать вперед, Элина. Ты все время стремишься опережать события, а это у тебя не очень ловко получается. Аборт — самый крайний выход. — Он взял кружку и отхлебнул кофе. — Я, например, вижу одно разумное решение: нам следует как можно скорее пожениться.