Может, и забыли б люди об этом случае. Подумаешь, трагедия, кто-то кошку оболванил под льва! Ведь не убили ее, не издевались. Но через пару дней в комнате на первом этаже внезапно вспыхнула драка. Повздорили двое парней. Поначалу крик поднялся, а там кулаки в ход пошли.

Когда Лукич прибежал, ребята дубасили друг друга стульями, целились в макушки.

— А ну, тихо! Всем отбой! Успокойтесь!—приказал зычно и раскидал дерущихся по углам.

— Чего взъелись, что не поделили?

Ребята молчали.

— Что стряслось? — терял терпение Лукич.

— Я ему все равно башку сверну! Козел вонючий! Он моего песку достал, изуродовал всем на смех!

— Какого песку? — не понял Егор.

— Да вон! Рядом с вами сидит,— указал на собаку, какую Лукич принял за игрушку.

— Эту, что ли?

— Ну да! Видите, уже стричь стал! Я вовремя подоспел. Только в туалет отлучился на минуту! Вхожу, а этот отморозок запихал моего Снежка в сапог вниз лицом, а задницу стрижет машинкой. Думал, что я надолго и туалете застрял, хотел всего постричь, но не успел. А задницу всю как есть оголил. Спроси, зачем ему над псом издеваться? Снежок ни к кому не подходил и не трогал никого. Ничего не просил, только меня признавал. Какого хрена от него надо? — кинулся парень на обидчика с кулаками, но тот увернулся, сделал встречный выпад и крикнул:

— Пусть твоя шавка не лезет на мою койку, сколько говорить буду, что брезгую псами. Не выношу их запаха! Убери его вон!

— Володя! Откуда пес? Зачем принес его в общежитие?— спросил Лукич хозяина пса.

— Егор Лукич! Отец мой умер, я говорил вам. В память от него Снежок остался. Любимцем его был. Сестре все отошло, квартира и вещи. Она с мужем поругалась. Ушел он от нее, ребенка оставил. А у мальчишки, ему всего три года, аллергия на собаку. Не выгонять же его на улицу в девять лет. Он и так на отцовской могиле жил. Я его оттуда умирающим забрал. Уже не верил, что выхожу. Снежок с отцом как люди дружили. Не могу его чужим людям отдать. Знаю, что все равно сбежит на кладбище, там и помрет. Вот принес. Ну, что делать? Он для папки как человек был. А мне в память остался. Муж сестры тоже скандалил из-за Снежка. Потому взял себе, чтоб они помирились и жили вместе, одной семьей. Теперь и здесь неувязка. Те двое ребят ничего к Снежку не имеют, а этот дергается, требует убрать собаку. Но куда дену? У меня и теперь перед глазами стоит отец со Снежком на руках,— понурился Вовка.

— Как же быть с тобой? — обронил Лукич.

— Я не обижал, хотел постричь пса, чтоб вони от него не было. А этот наехал! Меня воротит от запаха псины. Не сдышусь с ним в одной комнате! Это однозначно!

— Слушай, а Ксюшкину кошку тоже ты постриг? — вспомнил Лукич.

— Я обколбал! Круто получилось, правда?

— Придурок! Вот попадешься в руки девок, они с тобой живо расправятся. Не только остригут, а и кастрируют! Не простят, уж это точно. И все время, пока будешь жить в общаге, станут мстить тебе на каждом шагу! — предупредил Лукич.

— Что хотите, но собаку убирайте отсюда! — настаивал парень хмурясь.

— Ладно! Разберемся! — пообещал комендант и вскоре вернулся с парнем из другой комнаты:

— Значит, Сергей, занимай вот эту койку, а ты, Николай, пойдешь на его место. Там нет животных,— усмехнулся загадочно. И погладив Снежка, сказал тихо:

— Живи козявка тихо! Не дадим тебя в обиду. Не бойся, не дрожи.

А через неделю, прямо среди ночи, выкинули ребята Николая из комнаты в коридор, прямо на холодный пол. И закрыв перед ним дверь на ключ, предупредили:

— Смотри, козел, если вернешься или станешь проситься обратно, голову с резьбы свернем.

Колька до самого утра спал на полу в коридоре, прижавшись спиной к отопительной батарее. Там его увидел Лукич:

— Ты чего это тут канаешь? — удивился неподдельно.

— Выгнали меня, выкинули ночью!

— За что?

— Не знаю!

— Может, наехал или прикипелся к кому?

— Нет, я спал!

— Ну, просто так не вышибут! — стукнул в двери, громко потребовал открыть:

— Почему Кольку выперли, за что?

— А вы зайдите! — позвали ребята внутрь.

Кто-то откинул одеяло с постели Николая. И Егор

Лукич мигом отскочил от койки. Громадный мокрый круг дал удушливый запах. И хотя окно в комнате было открыто, дышать стало нечем.

— Лукич! Представьте, что мы это терпели каждый день, всю неделю, больше не выдержали! Если б знали, никогда не пустили этого засранца! Он всю комнату провонял. Забирай от нас куда хочешь. Мы не пустим его. С Сергеем проблем не было. Верни его, а этого обратно выпихни!

— Ну, что ж ты? На собаку брызгал, а сам хуже его, зассанец! Тебе лечиться надо! Почему молчал про болезнь?

— Собаки испугали. Давно, с тех пор эта беда привязалась. И говорить о ней стыдно. Собак ненавидеть стал!

— Давай одевайся! Пошли к фельдшеру. Может, сумеет помочь...

Через месяц Кольку подлечили. Но в прежнюю комнату его не приняли. Отказались ребята жить с ним под одной крышей. Навсегда отвернулись от парня. Тому, долго подыскивали место. Никто не соглашался принять человека, перед ним захлопывались все двери. И дело тут вовсе не в кошке с собакой, не в болезни, а в натуре Кольки, ее, а это поняли все ничем не исцелить.