– Но, Джорджиана… – начала было Пэйтон, однако у нее задрожал голос. О Господи, она же не собирается снова плакать, ведь нет? Она уже прорыдала три дня подряд без остановки и надеялась, что это уже в прошлом. Очевидно, нет. – Джорджиана, как ты не понимаешь? Я никогда не стремилась заполучить его таким путем.

– Каким путем, дорогая?

– Сама знаешь. Поймав его в ловушку. Заставив его. Именно так мисс Уитби…

– Это неправда, – поспешно перебила ее невестка. – Пэйтон, право слово! Это совсем не похоже на то, как поступила мисс Уитби. Разве ты легла в постель к сэру Ричарду, а потом сказала его брату, что беременна от его родственника? Нет, разумеется, ты не делала ничего подобного. В твоем случае все совсем, совсем иначе…

– Но у него, как и прежде, нет выбора, – настаивала Пэйтон. – Разве ты не видишь? Он чувствовал себя обязанным жениться на мисс Уитби. И неважно, что, как потом выяснилось, для этого чувства не было оснований. А сейчас он женится на мне по той же причине. Просто чувствует себя обязанным.

– Откуда ты знаешь, что он чувствует? Ты его спрашивала? – Ответом ей было сопение Пэйтон, и Джорджиана ответила за нее: – Нет, не спрашивала. Ты отказываешься его принять. И даже не читаешь его письма! – Джорджиана потянулась к серебряному подносу для почты, который лежал рядом с ней. – А он успел прислать уже три штуки только за сегодняшнее утро, а ведь день еще только начался. Несомненно, он отчаянно хочет увидеть тебя.

– Конечно, хочет, – пробормотала Пэйтон. – Он отчаянно хочет восстановить свою репутацию и вернуть расположение бабушки… не говоря уже о расположении Росса. Не забывай, Джорджиана, он работает на «Диксон и сыновья». Полагаю, Дрейк пойдет на все, лишь бы сохранить благосклонность моего отца.

– Ха, – рассмеявшись, ответила невестка. – Какая чепуха, Пэйтон! Коннор Дрейк – это тебе не какой-то там Мэтью Хэйфорд. Он не нуждается в том скудном жаловании, что платит твой отец. У него есть вполне приличное состояние. А что касается его репутации, то я никогда не встречала человека, столь мало заботящегося о том, кто и что о нем говорит, как Коннор Дрейк.

Пэйтон стиснула зубы:

– Я не выйду замуж только потому, что мои братья говорят, будто я должна это сделать. Не выйду!

– И не выходи. Выходи за него замуж, потому что любишь.

Но Пэйтон пропустила слова невестки мимо ушей:

– Всю свою жизнь я делала то, что велели мне братья. Я жила так, как они научили меня жить. И если бы кто-нибудь из них застрял на этом острове, они поступили бы точно так же как я. Так почему меня наказывают за мои поступки?

И тут из глаз Пэйтон вновь хлынули слезы. Проклятье, а ведь она думала, что за прошедшую неделю все выплакала. Судя по всему, нет. Видимо, осталась еще парочка галлонов или около того.

Вздохнув, Джорджиана взяла поднос для завтрака и вышла из комнаты, не забыв запереть за собой дверь, следуя – совершенно излишнему, подумалось ей – приказу мужа. В комнате Пэйтон был большой балкон, с которого та, будучи весьма ловкой, могла в любой момент и без каких-либо затруднений спуститься. Так зачем утруждаться, запирая дверь ее спальни? Если бы она хотела сбежать, то давным-давно сделала бы это.

Джорджиана, однако, решила не делиться своими соображениями с мужем. Ведь тогда Росс прикажет заколотить французские двери балкона, что обезобразит фасад особняка и повлечет за собой новую волну слухов, которых самая младшая из Диксонов и так уже успела вызвать предостаточно.

– Ну?

От неожиданности Джорджиана едва не выронила поднос. Однако это оказался всего лишь Коннор, с нетерпением ожидавший ее в комнате для завтраков.

– Ничего не изменилось, – ответила она, поставив поднос на стол. – Она не сдается.

– Вы показали ей мои письма?

– Разумеется, показала. Но она к ним даже не притронулась. А ведь я вам говорила, что так и будет.

Джорджиане не хотелось разочаровывать Дрейка. Он и так выглядел достаточно несчастным, со своей рассеченной губой и раной над правой бровью, где обручальное кольцо ее мужа пропороло кожу. И все же она считала, что он в не меньшей степени, чем Росс, виноват в сложившейся ситуации. В конце концов, он должен был найти в себе силы и сдержать свои порывы, оказавшись на острове с Пэйтон. Как и подобает джентльмену.

– Почему я не могу ее увидеть? – Дрейк резко повернулся к мужчинам, которым предстояло стать его шуринами. – Просто позвольте мне подняться к ней комнату. Я смогу уговорить ее.

– Нет! – Росс приподнялся в кресле, в котором до этого сидел развалившись. – Боже, нет. Мы не можем позволить ей узнать, что простили тебя.

– Говори за себя, – проворчал Хадсон из глубины кресла.

Не обращая внимания на брата, Росс продолжил:

– Если она решит, что мы простили тебя, то никогда не выйдет за тебя замуж. – Он покачал головой. – Ты должен понять, что женщины думают иначе. В этом и заключается твоя проблема. Ты никогда не понимал их мышление.

Джорджиане пришлось прикусить щеку изнутри, чтобы удержаться от улыбки, глядя на мужа, разглагольствующего о хитросплетениях женского ума.

– Вот что тебе действительно следовало сделать, – заметила она мягко, – так это запретить ей выходить замуж за сэра Коннора. Учитывая, как Пэйтон сейчас на тебя зла, Росс, она бы нашла способ сбежать с ним при первом же случае. Но ты так все устроил, что единственный способ, который она смогла придумать, чтобы наказать тебя, – это отказаться выйти за него.