Пэйтон откусила кусочек банана, который держала в руке.

– Дрейк, – сказала она, – зачем мне этому учиться?

– На случай, если со мной что-то случится. – Он повернулся, чтобы взглянуть на нее. Они лежали так близко друг к другу, что почти соприкасались бедрами, и повернувшись Дрейк едва не столкнулся носом с Пэйтон. Он немного откинулся назад. Самым важным сейчас было заставить ее понять, насколько все серьезно.

– Нас будут искать, Пэй. Я хорошо знаю Француза и уверен, что он избороздит все моря, но рано или поздно отыщет нас. Поэтому очень важно, чтобы ты могла сама о себе позаботиться.

Она взглянула на него, и Дрейк снова поразился ее необычным глазам, которые бывали и зелеными, и золотисто-карими, а иногда, вот как сейчас, насыщенного янтарного цвета.

– Я могу о себе позаботиться, – сказала Пэйтон спокойным, по ее меркам, тоном. – И потом, складывается впечатление, что ты думаешь, будто если они нас найдут, то заберут только тебя, а меня оставят здесь.

– Если мы все хорошо рассчитаем, то именно так и случится. Я надежно спрятал баркас, и они вряд ли заметят его с мелководья. И если мы и впредь будем разводить костры только ночью и далеко от берега, то у нас неплохие шансы остаться незамеченными. Но если они все-таки нас найдут, то я постараюсь их отвлечь, а ты спрячешься.

Она рассмеялась счастливым заливающимся смехом. Он был таким родным для Дрейка и всегда олицетворял для него саму весну.

– Где? – уточнила Пэйтон. – Где, ради Бога, я должна буду прятаться? Мы на острове, Дрейк, если ты до сих пор не заметил этого.

Он указал ей на вершины скал, с которых каскадом низвергался водопад, напоминая своим журчанием смех Пэйтон.

– Ты могла бы забраться туда, – сказал Дрейк, – и затаиться. Им и в голову не придет искать тебя там.

Пэйтон проследила за его взглядом.

– Что ж, – ответила девушка, – я могла бы сделать это. Но не стану.

– Почему?

– Потому что не собираюсь сидеть там и смотреть, как они тебя убивают. – Она повернулась к пруду: – Смотри-ка, Дрейк, там рыба!

Он решил, что таким образом она пытается его отвлечь. В этом деле Пэйтон была большой мастерицей, ловко меняя тему разговора, если та ей не нравилась. Но затем он взглянул на воду и понял, что заблуждался. В глубине водоема виднелась большая серая рыбина неизвестной ему породы. Она была округлой формы, выглядела совершенно безмятежной и казалась в высшей степени съедобной.

– Верно, – сказал он, поднимая гарпун. – А теперь будь внимательна, Пэйтон. Суть в том, чтобы рыба не поняла, что ты находишься совсем рядом. Затем… БАМ! Бьешь ей прямо между глаз. – Он продемонстрировал прием с помощью кинжала с рукояткой из слоновой кости, привязанного к концу длинной палки. – Видишь? Движение руки должно начинаться от плеча, а не от локтя. Теперь ты попробуй. Посмотрим, сможешь ли.

– Дрейк, – произнесла Пэйтон, не отрывая взгляда от рыбы, – из-за чего Француз так зол на тебя?

Он опустил копье.

– А ты не знаешь?

Девушка пожала плечами.

– Нет. Всякий раз, когда я спрашивала, Росс просто отвечал, что это долгая история.

Дрейк прочистил горло.

– Что ж, он прав. Это долгая и очень скучная история.

В глубине души он поверить не мог своему счастью, что ни один из ее братцев не поведал эту историю Пэйтон. Это, наверное, здорово выбивало бы его из колеи – видеть рядом с собой женщину, которая знала бы абсолютно все, что только можно было о нем знать… ну или, по крайней мере, думала бы, что знала. Эту девушку и так уже не имело смысла просвещать о том, что он был частым гостем в публичных домах. Но это осталось в прошлом.

Теперь же он стал другим. Уж она-то об этом позаботилась.

– И ты действительно думаешь, что он попробует разыскать нас? – спросила она. – Я имею в виду Француза.

– Все может быть. Именно поэтому, когда ты в следующий раз соберешься развести костер, то лучше это делать подальше от берега.

Девушка посмотрела на него с кислым выражением лица.

– Ты, болван проклятый, я развела там костер потому, что тебе было холодно, а тащить тебя на себе было слишком тяжело!

Дрейк был уверен, что большинство женщин, признающихся в своих чувствах, не обращались к объекту своей любви как «проклятый болван». Но их отношения только зарождались, поэтому он решил пропустить эту фразу мимо ушей.

– Я тебя не ругаю, – сказал Дрейк. – Твой поступок был очень смелым. – Он нагнулся и убрал рыжеватый локон, упавший девушке на глаза. – И очень глупым.

– Я знаю, – просияв, ответила Пэйтон. – Но посмотри, что со мной теперь стало. Я погублена.

Это было произнесено удивительно довольным тоном, но его все равно задели эти слова. О, не было сомнений, что Пэй была на самом деле довольна той ситуацией, в которой они оказались. Одетая лишь в чистую сорочку, она лежала на животе, медленно покачивая согнутыми в коленях ногами, и казалась ему олицетворением женщины, живущей в любви и согласии со всем миром. Но все-таки Дрейка не покидало ощущение, что он ее подвел, причем во всем. Он ничего не помнил о том, как она отважно бросилась спасать ему жизнь. Пэйтон сказала, что какое-то время он был в полубессознательном состоянии. И Дрейк действительно ничего не помнил. Что было непростительно. Ведь в тот момент он должен был обладать хоть малейшей толикой здравого смысла и убедить Пэйтон оставить его на корабле. Дрейк считал, что должен был приказать девушке спасаться самой, не отягощая себя огромным зверем, впавшим в беспамятство, который теперь вместо благодарности за ее бескорыстие испытывал желание наброситься на нее, словно какое-то дикое животное, всякий раз, стоило ей пошевелиться.