Едва она скинула босоножки и, с наслаждением шлёпая по линолеуму, направилась в ванную, как в кармане снова проснулся телефон.

«Васенька!..»

К её разочарованию, это оказался не Василий Петрович, а народный депутат, правда всё по тому же животрепещущему вопросу. Депутат этот Тамаре Павловне очень не нравился. Он был из новых русских, с уголовным прошлым, причём срок мотал за растление детей. Сам он, естественно, причину отсидки называл совершенно иную, но от Тамары Павловны, водившейся с Фраерманом, правду скрыть было сложно. Соответственно, помогать избраннику масс в коррекции весьма заслуженной судьбы Тамара Павловна категорически не желала.

— А, это вы, голубчик, — сказала она в трубку, постаравшись, чтобы голос не выдал гадливой гримасы, исказившей лицо. — Как же, как же, помню, конечно… Увы, дополнительные исследования подтвердили: в вашем случае наука бессильна. Что? Израильский центр?.. Конечно попробуйте. Желаю всяческой удачи. Говорят, тамошняя медицина творит чудеса…

А про себя вспомнила вычитанное у Дины Рубиной. Действительно творит, но только прежде пациент должен как минимум помереть.

Мстительно пожелав депутату если не помереть, то как минимум опустошить кошелёк, она прижала отбой и швырнула мобильник на диван, но тот, ещё не долетев, зазвонил опять.

И это снова оказался не Вася.

Голос в эфире зазвучал конкретно иностранный:

— Доброго послеобеденного времени дня… Могу я разговаривать сейчас с многоуважаемый профессор Василий Наливайко?

«Артикуляция, как у Воланда на Патриарших прудах», — подумала Тамара Павловна и со вздохом ответила:

— Добрый вечер. Василия Петровича сейчас дома нет. Он… э-э-э… за городом и вернётся не скоро.

Знал бы этот иностранец, как она скучала по мужу! По его ласковым и могучим рукам, по негромкому, всегда немного насмешливому голосу. Отзовись, Васенька!.. А лучше всего — выбирайся уже наконец из своих топей! А то вокруг уроды всех мастей. Совсем одолели маленькую слабую женщину…

— О, какая это есть неудача, — не на шутку опечалился невидимый собеседник. — Я имел звонок профессору на мобильный телефон, нет сигнала. Я понял, что профессор не есть на территории связи. Между тем я имею к господин Наливайко приватное поручение. О, прошу извинить, моё имя профессор О'Нил. С кем имею честь так приятно вести беседу?

— Это супруга Василия Петровича, — представилась Тамара Павловна. — Он сейчас находится в научной экспедиции, в окрестностях города Пещёрки. Это почти триста километров от Санкт-Петербурга.

Дезинформация насчёт «научной экспедиции» сама собой спрыгнула с языка. Не говорить же кому попало, что хоронится от беды. А вздумают искать, так Пещёрский район — вон он на карте, и болот там — видимо-невидимо, ищи-свищи…

— Триста километров! Это есть почти двести миль! И никакой связь! — В голосе О’Нила слышалось форменное отчаяние. — А мне было бы необходимо видеть ваш супруг. Согласно безотлагательное поручение, данное мне от покойный барон Макгирс…

Ого! Что-что, а имя барона Макгирса Тамаре Павловне было отлично знакомо. Зря ли Вася столько говорил о его работах, о научных перспективах — и о нелепой смерти, вызывающей всякие лишние мысли. И вот нарисовался гонец, судя по прононсу — из самой Англии. С приватным поручением, не терпящим отлагательств. А до Пещёрки, где у Фраермана в гостинице штаб отряда, если вдуматься, всего-то несчастных полтораста миль по асфальту. А там язык доведёт. И даже туда, где не работает мобильная связь. И даже без всякой спутниковой навигации.

— Барон Макгирс? — Тамара Павловна присела на краешек кресла. — Мой муж гордился дружбой покойного лорда Эндрю… Вы-то где сейчас находитесь, профессор? Приезжайте не откладывая, все проблемы решим.

Тамара Павловна Наливайко не летала бы из Москвы в Питер на бизнес-джетах, не будь она по натуре отчасти авантюристкой, любительницей сюрпризов, способной к радикальной смене обстановки. Сжимая в руке телефон, она вдруг поняла, до какой степени хотелось ей отложить все дела — и рвануть к Васе в Пещёрку. Хотя бы на время — подальше от алчущих и далеко не всегда симпатичных рож вроде только что звонившего депутата. И вот пожалуйста! Само Провидение в лице неведомого англичанина предлагало ей верный шанс перейти от мечтаний к конкретному делу. А выпавшие на её долю шансы Тамара Павловна не упускала.

— О, слава Богу, — обрадовался О'Нил. — Я и сэр Робин, доверенное лицо покойный лорд, постараемся завтра же лететь Санкт-Петербург. Могу я есть записать ваш адрес?

«А ещё говорят, британцы флегматики…» Тамара Павловна положила трубку в карман и вновь направилась было в ванную, но на полдороге не удержалась, лукаво улыбнулась своему отражению в зеркальном шкафу — и вдруг широко раскинула руки:

— Ур-ра-а-а-а!..