После переговоров с Перро кучера поехали на склады узнать, не хотят ли какие-нибудь торговцы отправить свои товары на юг.

Вскоре после этого вооруженный детальными инструкциями Гарет вышел из дома, взяв с собой Мукту, Бистера и Джимми, чтобы встретиться с предсказателем погоды, старым матросом, прогнозам которого свято верили местные жители.

Когда они добрались до причала, Джимми тихо ахнул:

— В жизни не видел столько рыбачьих лодок! Даже в Марселе!

— Я слышал, что это самый большой рыболовный порт во Франции, — пояснил Гарет.

Они нашли старого матроса, но его предсказание их не порадовало.

— Четыре дня! — воскликнул Бистер на обратном пути.

Что тут скажешь! Старик, хоть и почти глухой, но сохранивший острое зрение, категорически заявил, что погода еще больше ухудшится, и хотя снегопад прекратится к завтрашнему утру, штормовой ветер не уймется еще три дня. А на четвертый снова выглянет солнышко, и они смогут отплыть. Но не раньше.

— Хорошо, что мы поселились в таком крепком строении, за стенами которого можно переждать, — заметил Мукту, когда они приближались к постоялому двору.

И на это нечего было возразить. Все понимали, что в следующие три дня они будут буквально заперты в четырех стенах. Прикованы к одному месту. Преследователи скоро узнают, где они поселились. А потом… потом на них обрушится мощь Черной Кобры.

Вечером, прежде чем сесть за ужин, который подавали рано, чтобы у Перро и их детей было время заняться вечерней торговлей, Гарет и Эмили снова поговорили с хозяевами, подчеркнув возможность зверского нападения.

— Они ни за что не оставят нас в покое, — предупредил Гарет. — Возможно, не этой ночью, возможно, не завтрашней, но они обязательно придут.

Он начал понимать, почему французы и англичане так часто воевали между собой. Французы, похоже, так же любили хорошую драку, разумеется, во имя справедливости, как и англичане. Перро, вне всякого сомнения, были готовы встретить вызов.

— Сегодня же вечером поговорю с друзьями, — пообещал Перро. — Они тоже не могут выйти в море и будут рады поразмяться.

Новость распространялась. Сначала медленно, потом все быстрее. Каждому мужчине, переступавшему в тот вечер порог заведения Перро и способному орудовать кулаками, пересказывали историю приезжих англичан. Версия, которую подслушал Гарет, когда подошел к стойке бара за новыми кружками с пивом, была значительно приукрашена и поведана с истинной страстью, но все же оставалась довольно правдивой.

Вернувшись за свой столик, он нашел Эмили в обществе двух женщин постарше, с которыми она оживленно беседовала.

Уотсон был окружен компанией дюжих матросов, которые, насколько понял Гарет, допрашивали его о приметах врага. Гарет поставил кружки перед Мукту и Маллинсом и уже хотел сесть, когда рядом появился Джимми.

— Майор Гамильтон, если не возражаете, тут с вами хотят поговорить.

Подняв голову, Гарет увидел четырех моряков, сидевших в глубине комнаты. Один, судя по берету, капитан, поймав его взгляд, приветственно поднял кружку.

— Где Бистер? — спросил Гарет.

— Вон там, у двери. Его собеседники достаточно хорошо говорят по-английски, чтобы все понять.

— Почему бы тебе не помочь ему? — предложил Гарет.

Джимми помчался к Бистеру. Гарет поднял кружку и, обменявшись несколькими словами с Мукту и Маллинсом, направился к морякам. Потом он был очень этому рад. Потому что четверо капитанов, сидевших за столом, вызвались прислать членов своих команд, которым все равно нечего было делать в такую погоду, на помощь Гарету и его людям, чтобы защитить постоялый двор от язычников. Но что важнее всего, тот капитан, что отсалютовал Гарету кружкой, командовал большим торговым судном.

— Как только шторм уляжется, я доставлю вас в Дувр. Мой корабль достаточно велик, чтобы захватить всех вас. Девять человек, не так ли?

Гарет кивнул.

— Должен предупредить вас, что хотя наши враги не имеют опыта морских сражений, возможно, попытаются атаковать судно.

— Пффф! — отмахнулся капитан.

— Все возможно, — настаивал Гарет. — Они наймут других французов, умеющих драться, и атакуют ваше судно.

— Ни один француз на много миль вокруг не пойдет против Жан-Клода Лаваля, — ухмыльнулся капитан.

Гарет оглядел остальных. Они тоже улыбались. Один обнял Лаваля за плечи.

— Как ни грустно, Жан-Клод прав, — подтвердил он. — Вы не служите на флоте и поэтому не знаете Лаваля. Он старый морской волк, и никто из нас не смеет бросить ему вызов, даже теперь, когда он поседел.

Лаваль покачал головой и усмехнулся.

К тому времени как Гарет гораздо позже обычного ушел спать, его раздирали противоречивые чувства. Определенная размягченность, вызванная как предложенной французами дружбой, так и прекрасным пивом Перро, боролась с нараставшим предчувствием драки.