Прошло два месяца, как «Баунти» покинул Таити. Настроение моряков упало, они начали сознавать, что желанный остров будет отыскать не так просто. Корабль, еженедельно меняя курс с северо-западного на юго-западный, выписывал по океану зигзаги, команда уповала на то, что земля царя Соломона в один прекрасный день чудом засверкает на горизонте.

Ещё месяц пути. Судно, сотрясаемое штормами и ливнями, упрямо ползло на запад. Матросы в одну вахту, без отдыха несли службу. Запасы продовольствия иссякали.

Недовольство матросов капитаном усиливалось, но Флетчер пока без труда сохранял власть на борту: кроме него никто не мог обращаться с хронометром. Познания гардемарина Янга в навигации были весьма скудны.

«Баунти» попал в пустынную зону Тихого океана, в гигантский треугольник между архипелагом Дружбы, островом Новая Каледония и Новой Зеландией, обозначенный на современных картах как море Фиджи. Мятежники продолжали жить слабой надеждой, всё труднее было бороться с сильным ветром и Восточно-Австралийским течением, которое сносило «Баунти» на север 39 .

Кристиан Флетчер снова обратился к судовой библиотеке. В книге Хаксворта «Путешествия» он наткнулся на описание капитана Картерета острова Питкерн, виденного им четверть века назад с борта английского судна «Сваллоу».

Филипп Картерет, совершавший кругосветное плавание в паре с капитаном Уоллесом, потерял во время шторма корабль своего спутника и продолжил путь в одиночку. Случайно он наткнулся в южной части Тихого океана на уединённый скалистый остров и отметил его на карте. «…Из моря всё выше и выше вздымался могучий утёс. Остров имеет примерно пять миль в окружности и, по всей вероятности, необитаем. Об отвесные скалы с грохотом разбивались океанские валы, мы не заметили ни одной большой бухты, чтобы безопасно высадиться на сушу. Остров покрыт могучими деревьями, по расщелинам сбегали ручьи. Вокруг кружили большие стаи птиц, в море было вдоволь рыбы. Заметил остров молодой джентльмен, сын майора морской пехоты Питкерна, поэтому я назвал остров Питкерн». Кук, возвращаясь из антарктического плавания, пытался отыскать этот затерянный в просторах Великого океана клочок суши, но безуспешно 40 .

У Флетчера появилось радостное щемящее чувство: кажется, он нашёл то, что нужно. «Баунти» круто поворачивает курс на 180° и, увеличивая скорость с каждым днём, устремляется по гигантской дуге в три тысячи миль на юго-восток. Матросы тоже воспрянули духом.

После спринтерского забега сроком в два месяца «Баунти» вышел в район, помеченный на карте Картеретом – 25° ю.ш. и 130° з.д. (правильно 134° з.д.). Продовольствие на судне кончалось, ели только один раз в день – заплесневелые сухари и гороховую кашу на воде, несмотря на то, что два десятка кур, дюжина свиней и две пары коз разгуливали по палубе: животных необходимо было сохранить для будущей колонии.

Флетчер сделал скидку на возможную погрешность Картерета, заштриховал на карте зону и принялся квадрат за квадратом утюжить океан. Штормило. Рваные облака неслись куда-то на север.

Двое суток спустя, 15 января 1790 года, Кристиан Флетчер увидел с капитанского мостика зубчатые вершины.

– Взгляните, Янг. – Капитан с волнением протянул подзорную трубу гардемарину, с которым нёс непрерывную вахту. – Мы нашли его!

Солнце клонилось к закату, подсвечивая полосы облаков бурым оттенком. Взяли курс на выступавшую из моря скалу, постепенно принимающую облик лежащего льва. Остров становился всё выше, «лев» медленно поднимался. К вечеру легли в дрейф.

Ночью в кубрике матросы допили последний бочонок рома, но никто не пошёл спать. Моряки часто поднимались на палубу и подолгу стояли там, всматриваясь в темноту.

– Мистер Янг сказал, что видел одни камни… – слышались голоса.

– Кажется, крикнула птица, – прошептал садовник Браун. – Земля близко.

Небо и океан окрашивались в серые тона предрассветной мглы.

Ветер ослабел, «Баунти» удалось приблизиться к острову и обойти вокруг него несколько раз. Крутые скалистые берега придавали острову вид огромного замка высотой в триста метров!

– Да это настоящая крепость!

– Идеальное место для укрытия!

Несмотря на утихший ветер, Питкерн окружало сплошное кольцо рокочущих бурунов, и нигде не было видно ни одной хорошо защищённой гавани. Среди нагромождения крутых утёсов, гигантских скал и уступчатых вершин лишь кое-где виднелись расщелины. Подобравшись к одной из них как можно ближе с подветренной стороны, Флетчер заметил песчаный берег, заваленный валунами и торчащими из-под воды чёрными скалами, о которые в ярости бился океан.

– Крепость неприступна! – сказал кто-то из матросов. – Это замок дьявола…

Моряки и сбившиеся в кучу полинезийцы сверлили взглядами мрачный неприступный берег. Глухой рокот, наполнявший океанскую даль, вдруг сменялся тишиной, когда катившаяся к острову волна сталкивалась со встречной волной.

Вдруг Тарароа, вождь полинезиец, быстро заговорил. Он узнал остров. По таитянским легендам – остров табу, запретное место, куда высаживаться могли только особы священного сана. Предки Тарароа плавали сюда много веков назад. Это дурное место!