— Так. Первое. Кто у нас главный? Собирайсь. Второе. У маленького сенсация.

Андрей виновато облачался в шубу.

Распахнутая шуба и впереди расстегнутая кожанка рассекали газету.

Столовая.

— Перерыв! — вскрикнула повариха. — Ах ты, Петичка!

Толстуха. Кумачовое имя Энгельсина. Свирепо морщинистая, как прокаженная. Красилась грубиянски. Глаза ясные похотью, и вокруг глаз распарено. Она вышла из-за стойки, бдительно качая бедрами, словно несла в себе чан с борщом.

Старец и стряпуха секундно поерзали ртами.

— Чего, Петь?

— Худяков. Суперский парень!

Повариха сморгнула.

Она недолюбливала Андрея, угадав его безразличие к ее чудесам, ко всяким жарким, посыпанным (газетчикам нужны витамины!) зеленой мелочью. А еще Андрей в один из первых разов, среди обеденной очереди:

— Энгельсина, а апельсина?

И засмеркалась обычно просветленная мордочка юноши из отдела спорта, который был поварихе сыном.

— Что тебе? — Энгельсина вплывала небесными глазами в заспанные прорези Куркина.

— Мне по-старому. Соку и — дальше знаешь…

— Тебе, Петичка, какой?

— Апельсиновый.

— Кончился! Бери томат!

Просторная квартира. На стенах — мечи, кинжалы, африканские маски с разноцветными перьями, реликтовый маузер в серебряных колючках гравировки. Маузер — вечно холоден.

— Поздоровкаемся! — Куркин прижимал юнгу, лбом напирая в лоб. — Почеломкаемся! И какой Бог нас с тобой свел!

— Ой, у вас рот в соке. За работу?

— Погоди… — Уже в одной рубахе, откинулся на плюшевую спинку дивана.

— Поймите! Статья…

— Ты — это я. Сюда… — Андрей сел, ему стиснуло талию. — Ты — это я. Только маленький.

— А я не хочу! Пусти! — С нахлынувшей злостью Худяков отщипнулся. — Что ты так делаешь странно? А на людях вообще не смей!

— Чаво? Слышь, я же брат! Мы же с тобой два брата.

— Понимаю, Петр Васильевич. — Андрей вздохнул. — Статья…

Обида:

— Не напишу, что ли? За десять минут. Или не веришь?

С хрупким щелчком открылся ноутбук, заголубел экран.

— Диктую. “На днях в Калининграде убили негра”. А-абзац. “Я хочу понять и не могу: кто они, убийцы с прутьями? Откуда они? Кто послал их?” А-абзац.

Через двадцать минут статья “Дуче и его бестии” причалила на адрес “Гапона”.

— Грише позвоним! — Старца задорно передернуло.

Он дорожил политиком-думцем. И вот над телефонной мембраной закувыркался прославленный глас, подобный волне поверх решетки водослива:

— Почитайте, пожалуйста…

Пока Андрей декламировал — прямо с монитора, напряженно, срываясь на пугливую бойкость, — Куркин разошелся. Буйно розовел, сшибал брови в кучу. Заступив сзади, чмокнул чтеца в позвонки шеи.

— Ценно, — заворковало в трубке. — Про сапог вы весьма наблюдательно…

Куркин вырвал трубку:

— Правда, наш парень?

Полночь.

Андрей бежал в сторону огненной магистрали.

Одержимый, еле живой, голодный. Бормоча попсовую, приставучую песенку:

Рюмка-сапожок,

Пей на посошок —

И целуй Верусю…

Ветер крушил лицо, на губах обмерзал слюнявый старик.

Аромат чужой, морозно смерзавшейся слюны вводил в исступление.

Бросить бы все и броситься под машину!

ДУЧЕ И ЕГО БЕСТИИ

На днях в Калининграде убили негра.

Я хочу понять и не могу: кто они, убийцы с прутьями? Откуда они? Кто послал их?

Недавно при поддержке властей возникло новое движение. “И души, и бестии”. Я пошел к ним.