Тут они прокричали двойное “Спасибо Лесному Совету!”, Нифенюшки произнесли короткий спич во славу волшебной буквы “Э”, а Боба стал готовиться к путешествию.

Ну, поздравьте меня, Бука и Букашка, троекратным родителем стал. Давно такого у эльфов не было. Боба-чемпион! Все так славно сложилось, спасибо Лесному Совету — удалось слово сдержать, не разочаровал человечество и Нифенюшек тоже. Они так братца хотели! А я для них на все готов. Братец? Пожалуйста, получайте, ненаглядные мои. Только теперь и Питти — тоже мой ненаглядный. Как он смешно кувыркался, когда первый раз взлететь должен был, покраснел, но заупрямился, и получилось. Я гордился.

А вдруг он думает, что только прыжками да полетами его жизнь среди эльфов ограничится? Вряд ли, он умница, а мы долго о живописи с ним говорили и о системе питания музейных эльфов. Наверняка все понял. Ну и что, что он на кафеле только рисует. Пусть. Лишь бы изображенные продукты отравляющих веществ не содержали. А сам-то он питаться будет как раньше. Лесной Совет решил! И в стюардах он тоже пока может служить.

А должность моя новая! Это же надо! Боба-посол… по понедельникам. Как странно мысль их развернулась. Да, башковит Лесной Совет! Далеко мне до них, хотя… хотя я же сам им об этом и написал в Антитезисе ТРИАДЫ — о поиске уголка для проживания Экспериментальной группы эльфов-натуралов и о дополнительном приеме в эльфы тоже. Питер получается в этом деле первой ласточкой. И очень удачной.

Вот что совсем не понял, так это про Удмуртию. Откуда эта странная идея, почему не в Лотарингию или в Гималаи? Перемудрили они с Удмуртией… Впрочем, с них станется принять серьезнейшее решение на основании совершенно невесомого аргумента. Легкомыслие Лесного Совета неизмеримо! Но ведь и я — эльф легко мыслящий, а мне эта идея пришлась по душе. Вот как…

Так думал Боба.

Так думал Боба и тщательно собирался в путешествие.

Часть 4

Дело

(Посол по понедельникам)

И заметался Боба. Три дня метался. А что еще оставалось делать? Вот вы, вы когда-нибудь были послом? И Боба тоже никогда не был. А в замечательной библиотечке, собранной Бобой на ферме, были разные справочники, энциклопедии, старинные манускрипты и один тяжеленный фолиант “Мои встречи с сарацинами. Записки миссионера, писанные собственноручно братом тамплиером Франсиском Орлеанским, но не законченные по причине безвременной смерти и доставленные во Французское королевство его преемником, братом тамплиером Гийомом-из-Парижа”. И ни одного самоучителя или хотя бы завалящей инструкции по посольскому делу!

К вечеру воскресенья, обессилев от метаний, Боба полистал записки брата тамплиера и понял, что мастером в высоком искусстве ведения переговоров тот стать не успел. Голова болела немилосердно, к тому же цепкая память лакторианца усердно выпихивала на поверхность случайно услышанный у Посольской лестницы Эрмитажа разговор: “Тебя когда-нибудь посылали за хлебом? Да? Отлично, значит, ты посол!” Впрочем, когда эта тирада заявила о себе в четвертый раз, Боба почувствовал некоторое умиротворение. Действительно, зачем мучиться, предполагать, как и что. Послали — значит, посол. И все. И никаких проблем. А в Удмуртии проживает вполне мирное население, а не какие-нибудь коварные сарацины, спасибо Лесному Совету!

Утешившись таким образом, Боба взялся за энциклопедию и открыл ее на букве “У”. С любопытством и радостью читал Боба нетронутые ранее страницы. С любопытством, потому как раньше тонкие чувства убежденного эстета, свято чтившего обычаи, не выводили Бобу за рамки буквы “Э”. А радость… Что ж, Боба вообще любил Книгу. Не только за изящные пассажи и глубокие мысли, но и просто как предмет. Ценил он хорошие издания. И старые, которые нежили сафьяновой гладкостью его натруженные вековой дойкой пальцы. И новые, которые скрывали тайну за своими сросшимися страницами и источали ни с чем не сравнимый аромат новой бумаги.

Вот как раз этот аромат и распространяли страницы на букву “У”. Некоторые слова Бобе понравились, они настраивали на оптимистический лад, сулили надежду. Удача. Удовольствие. Успех.

Найдя статью “Удмуртия”, Боба сосредоточился, надеясь, что от новой информации в голове появятся мысли, которые, может быть, внесут ясность в загадочное поручение.

Увы. Надеждам Бобы не суждено было сбыться вот так, сразу, но кое-что утешительное он все-таки узнал. И пожалуй, не кое-что, а “ого-го”. Собственно, две фразы покорили Бобу. Первая — про то, что 47 процентов территории Удмуртии покрыто лесами. Арифметику Боба не любил, но подсчеты тут же произвел. Накинул процентов десять на площадь голубых водоемов, процентов двадцать на тучные луга и пушистые полянки и остался доволен. Получалось, что опасными в экологическом отношении населенными пунктами и дорогами занято чуть больше двадцати процентов территории. А это открывало виды на светлое будущее в смысле питания незамутненными природными продуктами.

Вслед за этой перспективной фразой Боба в своем изучении Удмуртии дошел — чего не понял — до финно-угорских языков. Но, заглянув в статью “Финно-угорские языки”, обнаружил нечто. И это было второе “ого-го”. Да-с, престранная компания говорила на этих языках — венгры, удмурты, финны… В общем, Европа. То есть получалось, что когда-то они все то ли жили, то ли передвигались совместно. Не вдаваясь в детали и направления миграции древних народов, можно было с уверенностью утверждать, что произошло это очень и очень давно. Сделав этот безукоризненный по точности вывод, Боба наконец-то принял решение. Нет, два решения. Первое касалось способов выполнения миссии, а второе — вида отчетности. В качестве способа Боба единодушно выбрал путешествие, ну а отчетными документами естественным образом оказались путевые заметки.