Шрифт:
Фелисьяно
От любви — конечно.Леонарда
Как! И ты познал любовь, Ты, кто ни одной из женщин Не давал себя увлечь, Увлекаясь сразу всеми?Фелисьяно
Полагал я, Леонарда, Что не я им нужен — деньги, Почему и отдавал им Только кошелек — не сердце… Вызнав, где остановился Дон Хуан, — сгори он в пекле! — С доном Педро добежали Мы до переулка Змея И в гостиницу вошли, Чтоб, коль гость оставил вещи, Их забрать, но вдруг столкнулись Там с его живым портретом, С доньей Анхелою, с чудом, С сущим ангелом небесным, Лившим слезы, от которых Ночь — и та бы посветлела. Для того я восхваляю Неземные слезы эти, Чтоб себе ты представляла Глаз, блестевших ими, прелесть. Если уж ее бессильны Умалить печаль и беды, То какой неотразимой Сделает ее веселье! Теребя гвоздик букет, Влажный от слезинок-перлов, И смущенье этим скрыв, Все мне рассказала честно О своих невзгодах дама, Я же с ней стал сразу нежен, Ибо на столь ярком солнце Быстро тает лед душевный. Видя, что ее несчастьем Тронут я, она сильнее Увлажнила взор слезами: Лить их любо человеку, Коль он знает, что не глухи Ближние к его мученьям. Обещал я ей помочь, Чем разгневал дона Педро. Он ушел, а от меня Содержатель заведенья Получил при расставанье Сто эскудо полновесных, Данных мной на нужды дамы. Знай, сестра: я не намерен С доном Педро рыскать больше. Пусть он думает о мести, Я ж хочу (за это будешь Ты меня бранить, наверно) Стать слугою и опорой Ангела, что мною встречен.Леонарда
Да, бранить тебя я буду, Хоть и не за милосердье (Женщина соболезнует Женщине обыкновенно), Но за то, что даме знатной Ты подачку бросил, дерзкий, В миг, когда ей душу отдал.Фелисьяно
Ты права: я глупость сделал. Впрочем, иногда полезно, Утешая человека, Выразить ему участье Ощутимо и предметно. Только потому в придачу Золото и дал к душе я, Что оно в сравненье с нею Веса вовсе не имеет Для того, кто сердцем чист, Хоть встречаем в наше время Золотой мешок мы часто, Золотое сердце — редко. Но прощай! Бегу…Леонарда
И все ж Поступил ты, брат, прескверно.Фелисьяно
Поступить не мог иначе Я в подобном положенье.Леонарда
Нет, ты мог, Фелисиано, Даже от любви ослепнув, С незнакомкой обойтись Осторожней и умнее, Ей сказав: «С сестрой живу я. Вас, без всякого сомненья, Приютит она, покуда Вам замять скандал с дуэлью Деньги друга не помогут».Фелисьяно
Значит, ты ее приветишь, Если с ней придем сюда мы?Леонарда
Разве бог мне сердца не дал? Хочешь, я за нею съезжу, А при случае — по-женски Ей замолвлю и словечко За тебя, мой брат любезный?Фелисьяно
Ах, сестрица, пред тобою Упаду я на колени, Если ангела такого Ты утешишь и пригреешь! Лошадей подать вели-ка, Да отправься поскорее В переулок Змея, ставший Для меня теперь Эдемом. Все отдать тебе согласен Я за это — жизнь, именье. Лишь души моей не требуй — Ею ведь не я владею.Леонарда
Лошадей, Руфина! Брату Рай я привезу в карете.Руфина
(Леонарде, тихо)
А тогда — два против двух!Фелисьяно
Ангел Анхела! О, если б Ты под этот кров явилась!Леонарда
(в сторону)
Вы, Хуан, должник мой вечный!Руфина
(в сторону)
Мне ж не ангела, Мартин, Посылает бог, а беса!ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
ПРОХОДНАЯ КОМНАТА В ДОМЕ ДОНА АНТОНЬО
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Дон Хуан, Мартин.
Мартин
То, что случилось с нами, лишь присниться Во сне могло.Дон Хуан
Нет, это явь, мой друг.Мартин
Вот уж и небо золотит денница, Цветами усыпающая луг…Дон Хуан
Итак, в каморке этой, как в темнице, Встречал я час, когда все спит вокруг И ночь вперяет в мир свой взор совиный, Привычный путь свершив до половины. Я думал о сестре… Вдруг в тишине Дверь скрипнула. Вошла твоя мулатка И молвила, что Леонарда мне Пробраться в спальню к ней велит украдкой, Чтоб с нею поболтать наедине. Пьян от надежды, дерзостной, но сладкой, Я в темноту, Руфине вслед, побрел, Схватясь рукою за ее подол. И вот стою я в комнате богатой, Которая озарена слегка Одной свечой, чей отблеск желтоватый Колеблется от вздохов ветерка. Везде благоухают ароматы, Парча сверкает и шуршат шелка. «Настал блаженный миг!» — сказал себе я, При этом все же несколько робея. Тут шепчет мне рабыня: «Господин! Что ж вы боитесь подойти к кровати?» Я осмелел, откинул балдахин И — как любовь порой слепа некстати! — Прелестной, словно юный райский крин, Красавице открыл свои объятья, Но в них узрел — ей богу, я не вру! — Не Леонарду, а свою сестру. Она вскричала: «Ты нашелся все же!» И, вновь ее обняв, увидел я, Что с Анхелой хозяйка делит ложе, Отворотясь, но вздохов не тая. Тогда, — хоть сознаваться в том негоже,— Почувствовал я, что сестра моя Доставила бы радости мне больше, В гостинице оставшись чуть подольше. Когда устали мы с сестрой болтать, Я у нее спросил: «Ответь, зазнайка: Кто лечь тебе позволил на кровать С той стороны, где спать должна хозяйка?» Сестра в ответ: «Она сама, чтоб дать С тобою мне поговорить. Вставай-ка Да ложе обойди и перед ней Сполна свою признательность излей». «Нет! — Леонарда вскрикнула тревожно.— Нет! Я боюсь… Не смейте подходить!» И, с толку сбит боязнью этой ложной, Утратил разом я и пыл и прыть. Она же, словно я злодей безбожный, Задумавший насилье совершить, От страха напускного побелела, Изобразив его довольно смело. То издавая стон, то хохоча, То прячась с головою, то небрежно Приоткрывая шею, грудь, плеча, Она рвалась и билась так мятежно, Что недотрогу, время улуча, Я попытался б урезонить нежно, Когда б она рабу не позвала И к ложу та свечу не поднесла. Разбросив косы — волны в море страха, В меня вперилась Леонарда вновь И убедилась, — но уж не впотьмах, а При свете, — что во мне кипит вся кровь. Тогда плутовка, став алей шарлаха, Хотя чиста была моя любовь И я не помышлял о совращенье, Под простыни нырнула в возмущенье. Ловчей она ломалась, чем иной Комедиант завзятый и отпетый. К тому ж я знал, что брат ее родной Домой не возвратится до рассвета, Поэтому под сенью тьмы ночной Я рад был задержаться в спальне этой… О женщина! Коль в ход ты пустишь ложь, То и судьбу вкруг пальца обведешь. Я отошел к стене, встал у пилястра И долго на постель глазел молчком. Вдруг с ножки, что белее алебастра, Упала наземь туфелька тайком… Своею жизнью дон Хуан де Кастро Тебе, мой друг Мартин, клянется в том, Что нет во всей Севилье достославной Ни туфельки такой, ни ножки равной! Ниспосланный мне столь внезапно клад Я поднял с полу и унес с собою, Считая, что вознагражден стократ Теперь за все лишения судьбою. Когда сюда вернулся я назад, Уже алело небо голубое, И не во сне, а наяву со мной Произошло все это, милый мой.Мартин
Вам повезло, сеньор, даю в том слово! Короче и печальней мой рассказ. Решил я в полночь повидаться снова С рабынею, сопровождавшей вас, И в кухню — шасть!.. Увы, лишь пес дворовый Похрапывал там сладко в этот час. Но так он был с мулаткой схож во мраке, Что поцелуй влепил я в пасть собаке. Смекнул я враз, кого облобызал — Несло похлебкой тухлою от зверя, Но он мне щеки в клочья растерзал Быстрей, чем я успел отпрянуть к двери. Покуда от него я ускользал, Шаги свои во тьме не соразмеря И лбом сразмаху врезавшись в косяк, Всех кошек лаем разбудил мой враг. Одна впилась мне в нос, другая — в ноги… Пытаясь дверь нащупать в темноте, Метался я, как мечется в тревоге Борзая с погремушкой на хвосте, Которую для смеха по дороге Гоняют в карнавальной суете. Я и сейчас себе не представляю, Как спасся от когтей, клыков и лая. Расставшись с истязателем моим И, наконец, вздохнув чуть-чуть свободней, Сказал себе я: «Возблагодарим Всемилосердный промысел господний За то, что после стольких мук живым Меня найдет хозяин мой сегодня!» И вот, сеньор, как видите, я здесь, Хоть исцарапан и покусан весь.