Василиса, хоть и была невероятно расстроена, кинула на подругу любопытный взгляд: она вдруг подумала, что еще никогда не видела эфларских денег.

Лазарев протяжно хмыкнул, смешно сдвинув брови к переносице.

— Дело не в оплате, девочки. У РадоСвета хватит денег и драгоценных камней, чтобы обеспечить всем необходимым три таких общежития, как наше… Буду откровенен. — Он вновь повернулся к Василисе. — Ты и сама прекрасно помнишь, какие у меня были из-за тебя серьезные неприятности… Мгновенное старение — очень неприятная вещь… Вот почему мне совсем не нравится идея приютить дочь своего врага, тем самым вновь, пусть и невольно, подставляя себя под удар.

— Мой отец с вами бы согласился… — убитым голосом произнесла Василиса. — Он так и сказал: ты что, хочешь жить в доме моего врага?

— Вот и я об этом, увы.

— Послушай, папа… — начал было Ник, но примолк под сердитым взглядом отца.

— Да у нас и места немного, — продолжал сомневаться Лазарев. — А для таких дам, как вы, привыкшим к хорошим условиям…

Василиса хмыкнула про себя: что знает отец Ника о жизни в простой городской квартире с двумя десятками кошек. Да после этого любой шалаш будет радостью!

— Голубиная башня пустует, — вдруг произнес Ник. — Но там очень холодно. И голуби…

— Ерунда, — невозмутимо произнесла Захарра. — В Змиулане всегда холодно. А на голубей мне лично плевать.

— И мне, — быстро поддакнула Василиса.

В комнате повисло молчание. Старший Лазарев одной рукой подпер подбородок, а другой в задумчивости барабанил пальцами по столу. Василиса перебирала в уме варианты наиболее подходящих слов, чтобы продолжить уговоры, но в голову лезла какая-то чепуха, недостойная внимания. Ник уставился на отца умоляющим взглядом, и только Захарра, сложив за спиной руки, сохраняла хладнокровие.

Старший Лазарев глубоко вздохнул, очевидно принимая какое-то невообразимо трудное решение, и поднялся из-за стола.

— Когда я сегодня получил из часолиста письмо от твоего отца, Василиса, — медленно начал он, — то подумал, что это чей-то жестокий розыгрыш. Представляешь, как я удивился? Мой злейший враг, смертельный враг! Пишет мне самолично и просит приютить его дочь в моем доме на время школьных будней. Признаться, я потерял дар речи на полдня, как минимум.

Василиса подавленно молчала. Ее шансы поселиться в Лазоре стали почти призрачными.

— Я долго размышлял, — продолжил отец Ника. — А вдруг это новый подвох со стороны Огнева? Может, он снова решил подставить меня?

— Нет-нет, это я сама предложила, когда узнала… — горячо возразила Василиса, но Лазарев вновь остановил ее предупреждающим жестом.

— Но тут я вспомнил, что эта девочка — Василиса Огнева — подарила моему сыну исполнение его самой заветной мечты. — В карих глазах, окруженных лучистыми морщинками, появились смешливые искры. — И разве я могу не принять ее в моем доме? Да и сестре нашего дорогого Фэша мне трудно будет отказать. — Он улыбнулся Захарре.

— Так, значит… — Глаза у Василисы заблестели от восторга.

— Вы будете жить в Голубиной башне, — произнес отец Ника. — Ник покажет вам, где она находится, а заодно позаботится о том, чтобы вам выдали одеяла, дрова, посуду и все остальное. Но знайте — там действительно холодно, особенно зимой.

— Спасибо, папа! — Лицо младшего Лазарева осветилось радостной улыбкой.

Девочки горячо поблагодарили старшего Лазарева. Даже Захарра, мигом растеряв всю свою невозмутимость, светилась от счастья.

Затем они попрощались и вышли из мастерской, но Василису, прикрывавшую дверь, отец Ника остановил:

— Я хочу, чтобы ты знала… Мы с твоим отцом давно враждуем и этого никак не изменить. И все же тебе я всегда рад. Ты смелая, умная и добрая девочка. Оставайся такой как можно дольше.

Василиса кивнула, попрощалась еще раз и вновь присоединилась к друзьям, после этих слов чувствуя себя немного озадаченной.

Внутри Голубиная башня выглядела очень запущенной — здесь давно никто не жил. Окна, стены и всю мебель в комнате затянуло древней паутиной, везде было очень грязно, виднелись следы голубиного помета и валялось много старого мусора самого разного вида — обрывки бумаги, ржавые железки, опилки, битое стекло и даже птичьи кости. Не выдержав, Василиса чихнула и тут же подняла вокруг себя облако сероватой пыли.

Сама башня состояла из двух комнат. В нижней находился небольшой, сильно закопченный камин с кучей золы, низкий стол из дубовых досок и несколько деревянных табуреток. Верхняя комната оказалась спальней — там стояли две кровати, а между ними на стене висело овальное зеркало в покореженной от времени кованой раме из завитушек. Вместо потолка здесь шло перекрестие из тонких деревянных балок, сквозь которые был виден внутренний конус башенной крыши. Между собой комнаты соединялись узкой и шаткой лестницей с высокими перилами — ее деревянные ступени ужасно скрипели при ходьбе. На чердачное окно верхней комнаты действительно прилетали голуби — белые, серые и даже черные, с ярко-красными глазами — таких Василиса еще никогда не видела.