— Многие умерли от засухи и болезней. Многие ушли на север.

— То же, что и в Рустаме. Он наполовину опустел.

— Да, знаю.

— Откуда знаешь?

— Идут люди с юга, идут с севера. Рассказывают. Все меньше народу передвигается. Два месяца назад был один. Сказал, что в Рустаме воюют.

— Два месяца… Я не знала, что там война.

— Наверное, родители не хотели тебя пугать, Маара.

— Значит, они надеялись, что война скоро закончится.

— Нет, Маара, не думаю. Это вряд ли.

Девочка помолчала.

— Лучше не надо об этом. А то я опять расплачусь. — Губы ее дрожали, но она овладела собой. — Пища и вода под замком. Но если скальные люди захотят, они смогут разобрать стены и украсть запасы. Или отобрать.

— Пока всем хватает. Но и только. Если бы прошли дожди, можно было бы вырастить хороший урожай, пополнить запасы.

— Но дождей давно не было. По деревьям видно. У нас деревья еще хуже, но ваши тоже засохли.

Говоря о дожде, Маара почувствовала, что захотела пить. Она уже начала привыкать к постоянной жажде. Дэйма заметила, как девочка облизнула губы, и налила ей полчашки не очень вкусной воды.

— Этот дом построили не весь сразу, — продолжила Маара. — Комнаты с картинками построены первыми. Камни с картинками взяли из какого-то другого дома.

— Правильно, — похвалила Дэйма.

— Остальные пристроены позже. Эта, например.

— Верно.

— Раньше в деревне было больше народу, и им нужно было больше комнат.

— Да, сейчас осталось гораздо меньше людей, чем прежде. Чем десять лет назад, до того, как ты родилась.

Мааре понадобилось довольно много времени, чтобы переварить это «до того, как ты родилась». Ее собственная жизнь казалась ей долгой, накопившей много событий в памяти, по большей части с участием младшего брата.

— На картинках не скальные люди и не наш народ. Кто они?

— Они жили здесь очень давно.

— Когда?

— За тысячи лет до нас.

— Тысячи… — Нет, этого Мааре не понять. Только что она пыталась понять, что такое десять лет назад. За три года до ее рождения. Когда ее еще не было.Эти три года — и то казались немыслимым промежутком времени.

— Говорят, они жили здесь шесть-семь тысяч лет назад. Их постройки сохранились там, на холме.

Глаза Маары наполнились слезами. Тысячилет… Всегда…Уснуть бы, как Данн, который погрузился в сон от усталости, потому что перешагнул порог допустимого.

— Но ты из нашего народа. Ты живешь здесь, и скальные люди тебе разрешают жить в их деревне. Они тебя боятся?

— Молодец, — снова похвалила Дэйма. — Боятся, но уже не так, как раньше.

Этого Маара не поняла.

— Ты очень хорошо все понимаешь, — успокоила ее Дэйма. — Сейчас я тебе расскажу остальное.

— Нет-нет, я попробую сама. Ты пришла сюда так же, как и мы с Данном. Тебе тоже пришлось сбежать.

— Да.

— И это было до моего рождения?

— Задолго. Это было тридцать лет назад, — улыбнулась Дэйма.

— Тридцать… — Всё. Продолжать Маара не могла.

— Я сбежала с детьми. Двое у меня их было. Мужа убили в бою. Нам приходилось прятаться, передвигаться тайком, потому что солдаты искали сбежавших. Дважды я воровала лошадей у скальных людей. Потом мы отпускали их, чтобы они нашли дорогу домой. В некоторых деревнях нам не позволяли даже ненадолго задержаться, но отсюда нас не прогнали.

— Почему?

— Потому что за год до этого наш народ наказал местных жителей за нападение на небоход, который тут опустился на землю.

— И они подумали, что ты пришла их наказать?

— Они подумали, что я шпионка.

— Что это такое?

— Они думали, что я слежу за ними и сообщаю нашему народу.

— Значит, они не любили тебя.

— Да, они меня ненавидели и боялись. Детям приходилось все время быть начеку. Однажды я ушла на рынок — тогда здесь еще был рынок — и оставила детей дома. А скальники запустили в дом дракона. Но дети заперлись от него во внутренней комнате.