Мишо встал в ряд, рядом с полицейской патрульной Импалой, мотор глушить не стал.

— Пистолет я оставлю вам, сэр. До входа в бар я уж как-нибудь дойду.

Бывший агент ФБР вышел из машины, я пересел на его место, заблокировал двери, положил пистолет себе на колени. В таких местах лучше сидеть за рулем, если дело пойдет совсем уж плохо.

Мишо вернулся через десять минут, с ним шагали двое. Один явно из патрульных — здоровенный пузан, с виду неповоротливый — но с такими вот неповоротливыми патрульными надо держать ухо востро, руки у них чаще всего очень быстрые и глаз верный. Второй — невысокий, коротко стриженый, с худым, суровым, чисто выбритым лицом. Этот явно из армии, возможно уроженец Нью-Йорка, решил после армии сделать что-то для родного города. С этим будет проще, чем с пузаном.

Мишо открыл дверь со стороны пассажира, полицейские остались на тротуаре, настороженные и готовые ко всему. Здесь иначе — было нельзя.

— Пересядем, сэр? У парней есть машина.

— Зачем, я что арестованный? Рядом есть бар, давайте зайдем. Я тоже здесь живу, время от времени, угощу тех, кто охраняет порядок в городе выпивкой. Будут проблемы?

Мишо пожал плечами

— Наверное, нет…

В кабаке было шумно, накурено, хоть топор вешай. Музыкальный автомат, подкармливаемый монетками извергал какие-то заунывные напевы… кажется, волынка, среди полицейских полно шотландцев и ирландцев. Суровые ребята, но их стоит уважать за то, что они делают. Если все то, что варится здесь, выплеснется на город…

А ведь однажды и выплеснется.

Мишо зашел первым, я за ним, следом — оба полицейских. Шум, на мгновение стихший при виде незнакомца, вновь лез в уши — очевидно, этих полицейских здесь хорошо знали и признавали их право приглашать сюда своих знакомых, пусть даже и не полицейских.

Мы заняли одну из угловых кабинок, она была отгорожена от стального зала, но занавеса не было и можно было видеть, что происходит в зале. Замурзанной официантке, явно с испытательного срока, мы заказали пиво (терпеть не могу, но надо) и гамбургеры. От более крепкого офицеры отказались, а нам тем более не стоило накачиваться спиртным, находясь в Бронксе. От гамбургера я отказался, потому что знал что принесут — истекающее жиром и холестерином трехэтажное чудище с н совсем свежей ветчиной и заветревшим сыром. Как вы думаете, почему среди полицейских так много толстяков? Вот из-за такого вот питания. Я попросил сразу принести счет, чтобы расплатиться.

— Александр Воронцов — представился я, не называя ни моего титула, ни того чем я сейчас занимаюсь. Полицейские не удивились — полицейские, особенно уличные вообще никогда ничему не удивляются. Оба они сейчас строили «скучающих джентльменов» — кислая мина равнодушный взгляд, девять из десяти нью-йоркских копов ведут себя именно так.

— Детектив Ричард Стил — представился толстяк — а это лейтенант Митчем Ген.

Это было серьезно. Детектив — значит, из отдела убийств, лейтенант — тоже оттуда. Впрочем — такие знакомые у Мишо и должны были быть, ФБР по мелочам не занимается.

— Есть парень — начал объяснять ситуацию я — очень скверный парень. Зовут Дариус, привлекался за изнасилование пасынка. Знаете такого?

Лейтенант и детектив переглянулись

— Допустим.

— Мне надо с ним переговорить. В укромном месте. Без свидетелей.

— О чем? — спросил детектив

— Этот парень кое-что знает. Речь идет об убийстве.

Глаза лейтенанта сузились, он почуял кровь как бладхаунд, взявший след.

— Если можно поподробнее, сэр.

— Парни, да что…

Я поднял руку

— Марк, они правы. Если бы я хотел с ним разобраться — я бы заплатил ублюдкам, тусующимся на улице с автоматами, чтобы в его машине сделали пару сотен лишних дырок и в нем самом заодно. Я не собираюсь его убивать, мне надо знать правду.

— Не советую вам связываться с парнями на улице, сэр — с легкой снисходительностью бывалого копа, объясняющего обычному гражданину правила выживания в Бронксе сказал лейтенант — эти парни не так просты. Он и держатся друг за друга и ненавидят белых, их нельзя просто так нанять за деньги. Если вы просто подъедете к таким вот ребятам и предложите сделать работу за хорошие деньги — вы лишитесь денег, машины и жизни впридачу. Хотя той же самый Латойя с удовольствием размозжит Дариусу башку, если представится возможность. Но как только на сцене появляется белый — всей вражде конец.

Я отметил про себя, что Латойя вообще то женское имя, но черт его знает, какие тут порядки.

— Итак, мистер?

Я достал пакет с фотографиями из Куантико, начал выкладывать их по одной.

— Изображение номер один. Узнаете?

Фото пошло по рукам

— Конечно, сэр. Ублюдок собственной персоной. Это Дариус.

Я выложил второе фото

— А это?

— Это… — детектив, взявший фото первым, не стесняясь почесал голову — кажется, я откуда-то знаю эту милашку.

Вместо ответа я выложил номер Нью-Йорк Таймс.

— Я имел дело с этим ублюдком в служебном туалете зала Нью-Эйдж Арена. Эти ублюдки пошли туда, чтобы изнасиловать эту девушку.

Лейтенант быстро взглянул на меня.

— Это правда, парни — вмешался Мишо — он и еще один парень его свалили. Я сам это видел, и врезали они ему как следует.

— Вместе с этим ублюдком обычно ходят еще две жертвы аборта. Вирус и Черепашка.

— Я свалил и их.

Мишо кивнул, подтверждая. Впервые с начала разговора, я заметил в глазах собеседников проблески уважения.