– Где же лента?

– В Ижевске. Изготовлена, могут грузить, но вагон будет идти десять двенадцать дней, перерыв в выпуске пистолетов-пулеметов окажется не менее семи-восьми дней.

Звоню заместителю наркома Владимиру Георгиевичу Костыгову, который занимается снабжением и транспортом. Прошу перебросить из Ижевска в Ковров эту ленту самолетом.

– Владимир Николаевич, - отвечает он, - в Ковров не могу, там садятся только У-2, а в Москву организую.

– Хорошо, давай в Москву, но не позднее послезавтра, из Коврова пригоним автомашину.

Новое дело. В Туле при испытаниях самозарядных винтовок Токарева появилась трещина на затворе, военпред остановил приемку. Звоню директору завода.

– Алексей Алексеевич, что с затвором?

– Появилась небольшая трещина.

– Причина?

– Думаю, повлияла царапина от инструмента, которую не обнаружили раньше.

– Сколько винтовок под отгрузку из предыдущей серии?

– Пять тысяч.

– Что предлагаешь?

– Надо попросить ГАУ отстрелять две винтовки по пять тысяч выстрелов и, если дефектов не будет, разрешить отгрузку.

– Как на это смотрит военпред завода?

– Согласен, но требует подтверждения ГАУ. Звоню в Главное артиллерийское управление генералу Н. Н. Дубовицкому.

– Николай Николаевич, в Туле событие с винтовками. Отвечает:

– В курсе дела, уже позвонил военпреду. Дал команду отстрелять две винтовки и, если будет все в порядке, принять эту партию винтовок и отправить на фронт.

– Хорошо, спасибо.

Звонок от Костыгова. Сообщает, что самолет с пружинной лентой для Коврова будет послезавтра в 11 часов утра в Москве. Вечером вызывает нарком.

– Владимир Николаевич, сегодня в девять часов у меня встреча с наркомом авиапромышленности Шахуриным. Он приедет по поводу ускорения поставок новых авиационных пушек и прицелов для истребителей. Подготовься и заходи ко мне минут за тридцать до его прихода.

И вот в кабинете наркома А. И. Шахурин, с ним его заместитель А. С. Яковлев. От нас кроме меня В. М. Рябиков и начальник оптического главка А. Е. Добровольский. Я сказал, что вопрос об ускорении поставок пушек Шпитального и прицелов для них изучен. Пушки уже в производстве, все передадим заводам авиационной промышленности в срок, установленный Государственным Комитетом Обороны. Отправку начнем через шесть дней; лучше, если за первыми пушками пришлют самолет. Добровольский подтвердил, что и прицелы будут изготовлены в установленный срок за счет модернизации тех, что находятся в производстве. Все технические вопросы согласовали с А. С. Яковлевым. Авиационники высказали пожелание уменьшить силу отдачи пушек, а также удобнее расположить короб под патроны. Обменялись мнениями о военных событиях, трудностях, которые в ту пору переживал каждый из наркоматов.

И снова звонок Устинова:

– Владимир Николаевич, надо завтра поехать (он назвал город) и посмотреть завод, где недодали план за прошлые сутки. Помоги, чем надо. Выезжай пораньше, чтобы часам к восьми утра быть там, а вечером возвращайся в Москву, расскажешь, что сделал.

С самого начала работы в наркомате я заметил стремление Устинова диктовать время выезда на заводы и приезда с них. Нарком беспокоился, чтобы мы много там не "прохлаждались". Так было в это самое трудное время. Так случалось зачастую и потом, когда уже война шла к закату.

Надо сказать, что с особым напряжением работало и правительство: на любой поставленный нами вопрос реакция была незамедлительной. Через день либо через два мы получали решение. А если в дело включались и другие органы, с которыми необходимо было что-то согласовать, предложения вносились в двухдневный, максимально в трехдневный срок. Если какой-то вопрос возникал, допустим вечером, то обычно утром мы имели результат.

Подобным образом решали вопросы и в наркомате. Вспоминаю, как приехал в Москву заместитель директора Ижевского машиностроительного завода по материально-техническому снабжению Г. Г. Лещинский и направился прямо в Главснаб с просьбой выделить фонды на двести тонн рельсов для заводских железнодорожных путей. Из Главснаба позвонили в главк, который ведал заводом, и спросили, как быть с рельсами, которые просят ижевляне. Ответ был таков:

– Этот вопрос у нас уже решен. Мы переговорили с заводом. Пусть Лещинский приходит и получает наряд.

Конец июля 1941 года. Меня требуют из Наркомата обороны:

– Товарищ Новиков?

– Да.

– Вас вызывает маршал Кулик.

О Кулике я слышал, видел его фотографии в газетах. До войны он был, как уже упоминал, начальником Главного артиллерийского управления и заместителем наркома обороны одновременно. Какую должность исполнял Г. И. Кулик в июле 1941 года, я тогда не знал. Теперь могу сказать, что после освобождения от поста начальника ГАУ он оставался какое-то время заместителем наркома обороны, а потом стал выполнять другие обязанности.

Маршал встретил меня в своем кабинете без ботинок, в расстегнутой тужурке, под которой виднелась нижняя рубашка. Было жарко, и, видимо, этим объяснялся несколько неподходящий для официальной обстановки вид Кулика. Полный, постриженный наголо, он казался очень утомленным.

Окинув меня оценивающим взглядом, маршал спросил:

– Сколько вы выпускаете в день автоматов ППШ?

Я ответил, что за сутки даем тысячу автоматов, но выпуск нарастает и достигнет того количества, которое определено Государственным Комитетом Обороны.