– Что же ему оставалось делать?

Выговора я не получил, лишь замечание - в дальнейшем не допускать таких случаев.

Весной 1943 года рано подтаял в лесу снег. Вывозка дров сразу ухудшилась. В это время я был уже в Москве. Получил об этом известие с завода. С наркомом лесной промышленности М. И. Салтыковым стали прикидывать, как выйти из создавшегося положения. Ничего реального не увидели - не было ни сил, ни средств, чтобы хоть как-то увеличить лесозаготовки. Снова вспомнил о мобилизационном резерве. На заводе хранилось около шести тысяч тонн мазута. Как нас выручил в свое время мобилизационный резерв ферросплавов! Если бы сейчас разрешили взять хотя бы тысячу тонн мазута для "подсветки", тогда период бездорожья в лесу мы бы безболезненно пережили. Поехали к Алексею Николаевичу Косыгину, в тот период председателю Совнаркома РСФСР, которому подчинялась лесная промышленность. Салтыков поведал о трудностях с поставкой дров ижевским заводам.

– Вывозим сейчас в день только 220-250 вагонов, а надо триста. Но никаких сил не хватает.

– Что вы предлагаете?

– Разбронировать небольшое количество мазута, хранящегося на заводе.

Косыгин тут же позвонил в Госплан СССР, объяснил все, заметив, что со своей стороны поддерживает эту просьбу. В трубке голос:

– А у вас не Новиков ли сидит?

– Да, он у меня вместе с Салтыковым.

Тогда снова:

– Новиков сам хорошо умеет разбронировывать мобрезервы. Мы не согласны удовлетворить эту просьбу.

Не могу сказать, правильно или неправильно поступил Госплан. Возможностей страны в то время я не знал. А с топливом действительно было худо, хотя, наперед забегая, скажу, что мазут этот хранился на заводе до конца войны и был использован уже в послевоенное время. Пришлось нам с Салтыковым лететь в Ижевск. Нарком лесной промышленности взял с собой 25 наручных золоченых часов.

– Для премирования лесорубов, - пояснил он.

Прибыв на место, сразу выехали на лесозаготовки. Объездили все окрестные села - помогли лесозаготовителям людьми, конной тягой. Ближе к железной дороге нашли участки леса, еще не полностью вызревшие для рубки. С тяжелым сердцем разрешили их вырубить. Михаила Ивановича Салтыкова всегда поминаю добрым словом. Не будь он так прост, доступен, не знай хорошо лесное хозяйство, не откликнись всем сердцем на наши просьбы, как бы пришлось нам туго. Иногда в подобные приезды в Ижевск Салтыков куда-то пропадал на день-два, хотел отдышаться от бесконечных забот. По мере возможности мы старались его не трогать.

Недостаток топлива завод ощущал всю войну. Помню очень острый период, когда несколько дней подряд не поступали к нам вагоны с углем. Чтобы избежать остановки некоторых цехов, пришлось использовать остатки топлива, лежавшего тонким смерзшимся слоем на заводском складе. Как взять этот уголь? Позвонил в обком партии. Чекинов ответил:

– Поможем!

Обком направил на склад около тысячи жителей города. Они ломами и кирками дробили мерзлый уголь, сметали его в кучи и грузили в вагоны.

В один из дней разговариваю по телефону "ВЧ" с начальником главка А. Б. Богдановым. Докладывает, как идут дела на других заводах, какая нужна помощь. Просьбы такие: на завод по производству ППШ нужно тридцать тысяч заготовок стволов. Для производства пушек Волкова-Ярцева не поставили 50 тонн сортового проката, из Златоуста просят изготовить 150 приспособлений для выпуска противотанковых ружей и т. д. Обращаюсь к Анатолию Борисовичу:

– Ты эту "молитву" мне будешь до утра читать, вот рядом мой помощник, он запишет, я ему передаю трубку, а указания дам, сроки отгрузки сообщат.

Вдруг входит Г. Г. Лещинский, мнется:

– Владимир Николаевич, угля осталось на сутки, а эшелонов с углем на подходе нет.

– С кем говорили?

– Директор говорил с начальником Главснаба Степановым, тот обещал завтра утром позвонить.

– Это неплохо, что позвонит, но ведь завтра к вечеру весь уголь сожжем и придется остановить два котла из четырех на электростанции.

Снял трубку "ВЧ", соединился с Кирпичниковым. Петр Иванович, по своему обычаю, поохал, сказав, что все дороги забиты эшелонами, но меры он постарается принять.

– Петр Иванович, - взмолился я, - нам не меры нужны. Мы должны знать точно, когда получим уголь. В зависимости от этого будем строить режим работы заводов.

– Тогда, Владимир Николаевич, - посоветовал Кирпичников, - позвоните сами Вознесенскому. Я уже с ним говорил, он мне поручил заняться этим вопросом, но пока моих сил не хватает, чтобы найти выход из положения.

Звоню А. Н. Вознесенскому, соединили сразу. Ответил, что в течение двух-трех часов результат нам сообщат. Через два часа помощник Николая Алексеевича уведомил, что в Ижевск поворачивают два эшелона с углем, которые направлялись в Казань.

– Там положение тоже плохое, - сказал помощник председателя Госплана, - но немного лучше, чем у вас. Следите за продвижением угля сами.

Поблагодарил: еще четыре дня нормальной работы заводов обеспечено.

Эпизод этот имел свое продолжение. Ведомство, которому предназначался уголь, с того дня стало сажать в эшелоны пулеметчиков, чтобы уже никакие силы не могли изменить маршрут движения вагонов. Пишу об этом, чтобы читатели могли представить всю остроту положения, сложившуюся в тот период с топливом.