Была пауза между этапами, во время которой я и получил предложение прокатиться. Ничего не подозревая, я взобрался в кабину. Володя проконтролировал ремни безопасности, лукаво усмехнулся и нажал на педали. Что было потом – вспоминаю не очень отчетливо. Мне казалось, что все мои внутренние органы переворачивались, перемешивались, как в миксере. Страшная вибрация на трамплинах пыталась вытряхнуть из тела взбитые всмятку органы, а мозг превратился, как мне казалось, в студень. Почему-то я понял, что такое бокс без защиты. В глазах стояла пелена слез, вытряхиваемых из слезных желез. Она мешала видеть дорогу, которой, впрочем, и не было. Мои руки онемели от напряжения, а пальцы намертво вцепились в ручку штурмана. Эта ручка интересна тем, что ее диаметр составляет 31 мм, не больше и не меньше – так же, как диаметр руля, чтобы кисти рук не уставали.

Я думаю, в тот момент не было такой силы, которая смогла бы разжать мои пальцы, вцепившиеся в эту ручку. «Пытка» мне показалась бесконечной, хотя проехали мы минут 15. Когда машина остановилась, я буквально вывалился из кабины и спросил Чагина: «Это что, вы вот так и ездите? Как же это возможно вытерпеть?!» «Привыкли», – ответил Володя.

Я долго отходил от этого аттракциона, вылил на голову два ведра холодной воды. Подумал и попросил его снова меня «прокатить». Он сначала отказывался, но я сказал: «Надо!» И мы снова поехали. Мне показалось, что Володя вел машину еще жестче, но я «включил» диафрагмальное дыхание…

После первой поездки я стал размышлять над причиной этой жуткой тряски и ударов в голову. Пригодилось понимание взаимосвязи кинематических рычагов мышц тела. То есть наш опорно-двигательный аппарат устроен таким образом, что одна мышечная группа переходит в другую, передавая амортизацию на мышцы, которые крепятся к костям. Кости, естественно, крепятся друг к другу в такой же последовательности. Например, таз переходит в поясницу, далее следуют грудной и шейный отделы позвоночника и, наконец, череп. Если меня прикрепили к креслу машины, то при касании земли колесами машины после трамплина удар приходится в таз. Далее эта ударная волна идет по позвоночнику, проникает в череп через большое затылочное отверстие и, отражаясь от черепной коробки, идет вниз, по позвоночнику. Далее вступает в силу закон осанки. Дело в том, что позвоночник любого человека имеет четыре изгиба: два кифоза (грудной и крестцовый) и два лордоза (шейный и поясничный) (см. фото 1).

Фото 1. Позвоночник человека

Слабая часть – последний грудной и первые два поясничных позвонка, а также 4-й и 5-й шейные. У сутулых людей – 6-й и 7-й грудные.

Чуть позже я понял, почему у одних компрессионные переломы в первых поясничных, а у других в 6-м и 7-м грудных позвонках. При недостаточно плотном креплении к креслу ремнями безопасности (это типичная ошибка впервые попавших на ралли пилотов, как мне рассказывал потом Семен Семенович) ударная волна «останавливается» в этих позвонках, буквально разрушая их.

Меня Чагин прикрепил намертво к креслу и тем самым предотвратил травму позвоночника. Но я при второй своей поездке приоткрыл рот и стал делать выдох «Хаа» при ударе машины о землю. Ударная волна не доходила до черепа, так как я выпускал ее этим выдохом через открытый рот. Отражаться ей было не от чего. Правда, страшно устали мышцы живота. Эта и все последующие поездки прошли благополучно. В этот раз я получил колоссальное удовольствие, и очень долго находился под впечатлением от поездки. Чуть позже я имел возможность повторить поездку по полигону на грузовике, но с другими пилотами, однако то, как ведет машину Чагин, сложно воспроизвести! Во всяком случае, по моим ощущениям. Я вдруг понял, почему их называют пилотами. Скорость 150 км/ч, ты где-то там, вверху, а земля далеко внизу. После трамплина эта громада буквально летит. Чагин умудряется так рассчитать езду, что перелетаешь с трамплина на трамплин, и кажется, что колеса машины не касаются земли. А на виражах он еще и нажимает на педаль газа. Фантастика!

Так вот, поняв роль дыхания, я обучил этой технике пилотов. Конечно, не все внимательно слушали. Но когда случалась травма, мои рекомендации (по словам пилотов) мгновенно всплывали в памяти, и гонщики применяли их. Так те из них, кто получил травму позвоночника, смогли доехать до бивуака, а затем, после моих процедур, смогли продолжить и участие в гонке.

Ралли – это не только езда на машинах. Это еще и травмы. И с одной такой травмой, очень серьезной, я столкнулся уже в самом начале гонки.

Так закончился мой «туризм» на «Дакаре». Радоваться или огорчаться этому событию – я не знал. Но провидцем на этот раз оказался Семен Семенович. Он, видимо, предчувствовал неприятности, которые могли произойти с его командой. Вовремя нашел меня и пригласил.

Началась работа. Андрей Мокеев не мог стоять, сидеть. Только стоял на четвереньках. По поверхности спины разливался огромный синюшно-багровый отек, касаться которого было невозможно. Я стал пальпировать его тело, втирая в болезненные зоны специальный гель, осмотрел его спину, живот.

Ребята, свидетели этого осмотра, потом сравнили меня с автослесарем по телу. Чтобы хоть как-то уменьшить боль, вызванную компрессией мягких тканей, я пользовался холодными компрессами. Интересно, что в тот раз в машине не было льда. Морозильная камера была забита продуктами. Пришлось воспользоваться замороженными пельменями в пачках, которые я и вынужден был использовать вместо компресса и, по мере оттаивания, выбрасывать. Жаль, конечно. Пельмени, сделанные на заказ, – одно из любимых блюд команды. Как минимум две командные порции пельменей пришли в негодность.