— Как, ты не знаешь? — охотник опешил. — Откуда же твой корабль, если ты не знаешь славный город Таврики? Херсонес знают все! Правда, до него далеко…

— О боже! — от восторга Сириск не смог больше проронить ни слова.

Охотник ничего не сказал, а только покачал головой.

— Далеко же занесла тебя буря! А где твои товарищи? — спросил он, немного погодя.

— Не знаю. — Сириск сказал правду и больше говорить не хотел и не мог. — А далеко ли до города? — решил он переменить тему разговора.

— Далековато. Если морем — день пути. А если верхом — и того больше. Охотник помолчал и добавил. — Да ты не спеши! Мы с женой никуда тебя не отпустим в такую погоду. Отдохнешь у нас — а там с богом и в путь. Несчастье твое велико, но не следует потерять еще и здоровье. А вот и дом, — сказал он.

В темноте мелькнул огонек, и они услышали блеяние овец. Собаки радостно бросились к сараю. Охотник отрезал им несколько кусков мяса — того, что отрубил от туши волка.

— Пойдем в дом, — сказал он и пропустил его вперед.

Познакомив Сириска с женой и их детьми — двумя чудесными девочками и двумя хитроглазыми мальчуганами, охотник пригласил гостя отдохнуть, пока готовится обед, и попросил его, если гость пожелает, рассказать о себе.

— Зовут меня Сириск, — начал гость, — родом я из Херсонеса, с клера Эйфореон, что на западе от Керкинитиды. Вот уже два года я не был дома: судьба была ко мне неблагосклонна. Я попал в плен. — Сириск вспомнил слова Гелики «сохрани тайну ойропат» и замолчал.

— А у кого ты был в плену? — спросил хозяин. — Последнее время стало очень тревожно. Если раньше мы знали только скифов, то теперь неведомые нам племена все чаще нападают на клеры, и мы живем в тревоге.

— О, да! Я знаю сам — ведь наш дом тоже сожгли. Но он был на западе, а ваш клер южнее — значит, вы в безопасности.

— Да сохранят нас боги! — слова Сириска явно обрадовали всех. Хозяин не скрывал радости, что пригласил его в гости.

— Да будут боги благосклонны к вашему клеру, — сказал Сириск.

— Да помогут они и твоей семье, Сириск, — ответил хозяин.

— А как тебя зовут? — спросил Сириск у хозяина.

— Мегакл, — улыбнулся хозяин. — И коль мы оба из Херсонеса, то должно быть, в детстве бегали где-то рядом…

— Да… — ответил, улыбнувшись, Сириск. — Только я был лет на десять младше. И юность провел в Афинах. А как наш город? Два года я не видел его.

— Стоит, — тепло сказал Мегакл, — только времена теперь тяжелые.

— Олигархи? — Сириск помрачнел.

— И те и другие. Их не разберешь. А тут скифы обложили всю степь и предгорье.

— Кто нынче в стратегах? — Сириск оживился.

— Агасикл, — был ответ. — Сыновья его взяли силу, говорят…

— Евфрон?

— И Евфрон… да и Апполодор… да и все они…

— Евфрон жив? — спросил Сириск дрожащим голосом.

— А что ему сделается? — Мегакл внимательно всмотрелся в лицо Сириска. — Правда, после набега, говорят, он был ранен, но выжил. Впрочем, я уже год не был в городе. — Мегакл что-то говорил, но Сириск уже не слышал. События детства нахлынули, и остановить воспоминания было уже невозможно. Слова и лица стали выплывать из прошлого, как будто это было вчера…

— Говорят, у них лучшие кони во всей Таврике! Если бы ты, Сириск, решился — мы смогли бы увести их! Знать бы только туда дорогу. Твой отец — он знает! Если бы ты…

— Ты с ума сошел, Евфрон! — спокойно ответил Сириск. — Если бы даже отец указал нам дорогу — а он никогда этого не сделает, — то живыми нам не вернуться. Скифы берегут своих коней как зеницу ока. И увести даже пару — невозможно!

— Трусам — да!

Евфрон насмешливо сощурил глаза, и его знаменитая усмешка, которой подражали все мальчишки, вновь ранила Сириска. И боль обиды была нестерпима.

— Я не трус, и ты это знаешь, — глаза Сириска жестко сверкнули, — но и не глупец.

— Я тоже не глупец, Сириск. — Евфрон примирительно обнял друга за плечи. — Именно поэтому я и рассчитываю на тебя! Кто еще может? Тимон?

— Ха! У него только девочки на уме…

— Апполоний? Так он еще дитя… А мы скоро будем эфебы. Можно взять еще Сострата, хотя он и болтун, но в свои четырнадцать успел побывать в бою.

— И, кроме того, он легкий. А на это вся надежда. Мы легкие, а значит, кони не устанут в погоне.

— Так ты согласен? — сжал кулак Евфрон в знак восторга.

— Но отец! И мама… если она узнает… И кроме того, Сострат… Он все выболтает… сам знаешь кому, и она разнесет все по городу.

— Сделаем так, — Евфрон уже вошел в привычную роль стратега: — Сострату скажем только в дороге, а дорогу вызнаем хитростью — это твое дело. Я же возьму у Никанора лошадей, правда, придется…