— И где же больше порядка? — спросил Сириск.

— У Амаги, конечно. Сами увидите.

Гребцы и воины с интересом слушали беседу Сириска с кибернетом.

— Выходит, Амага вроде как ойропата, — выкрикнул вдруг один из гребцов. — Хотел бы я себе такую женушку…

— Гребцы все остаются на месте, — строго сказал кибернет, — а там видно будет.

Огорченно вздыхая, гребцы расходились по своим местам. Над плавнями опускалась осенняя ночь. Завтра всех ждал трудный день, и это все понимали.

Была поздняя теплая осень, и высокая сухая трава почти скрывала всадников, скакавших верхом на лошадях среди камышей. Потом пошла бескрайняя степь. Кое-где небольшие рощицы показались у дороги. Часто олени и антилопы вихрем срывались с места и, шурша травой, уходили в разные стороны. Порой низкое трубное хрюканье кабана заставляло коней нервно прижимать уши. Но всадники неслись дальше не задерживаясь. Когда утренняя мгла совсем растаяла и стало светло, вдали показались река и остров. Города еще не было видно, но струйки дыма указывали — там люди.

Впереди скакал Гераклеон — начальник охраны послов. Он лучше всех знал дорогу. Сириск и Диаф следовали за ним. Воины охраны время от времени обгоняли их или отставали, и это было правильно — они отвечали за жизнь послов. Сострат всю дорогу ехал молча, и старался быть как можно незаметнее.

— Сострат-то затаился? — обратился Диаф к Сириску.

— Пусть.

Сириск чувствовал, как со всех сторон ощущалась опасность. Все чаще тропу пересекали перепуганные стайки антилоп и оленей. И вдруг несколько воинов буквально выскочили навстречу. И, не обращая внимания на захрипевших коней, низко прижимаясь к земле, пошли своей дорогой.

— Что-то не так, Сириск. — Сострат подъехал ближе. — Не пожар ли впереди?

Он не успел договорить. Из высоких камышей вылетел всадник. За ним другой, третий… И какое-то еле уловимое изящество сквозило в их виде. Первый из всадников взвил коня на дыбы. Из-за камышей выскакивали все новые и новые. Вскоре Сириск, Диаф, Сострат и все остальные оказались окруженными со всех сторон. Встреча для всех была неожиданной, поэтому охотники молчали и медленно кружили вокруг сбившихся в круг греков.

Один из охотников поднял наконец руку, и все остановились.

— Кто вы?

Вопрос был задан на скифском языке, и Диаф ответил по-скифски:

— Мы — купцы, наш корабль утонул. Ищем защиты у Амаги. Мы слышали о ее мудрости и гостеприимстве.

— Амага? — все охотники переглянулись.

Тот воин, что выглядел старшим, подъехал ближе к Сириску и Диафу. Сириск почувствовал что-то знакомое. То, в чем и смертельная боль, и великая радость. Он присмотрелся к воину. Тут же подскакали еще двое. Так и есть… они… высокая грудь, да и грацию не скрыть.

— Амагу мы сегодня убили… — загадочно сказала старшая. (Сириск уже не сомневался, что это была именно предводительница.) — Она была слишком добра к своим врагам. А купцов мы уважаем… Только не тех, кто нас обманывает.

— Взгляни на их одежду, Годейрида, — сказала одна из всадниц. — Вон те — явно воины, а эти — то ли лазутчики, то ли странники, но только не купцы.

— А что, купцы! — сказала та, что была названа Годейридой, — купите у нас дочь Амаги?

Охотники и охотницы (этого уже нельзя было скрыть) окружили их и, хлестнув лошадей, понеслись по распадку вниз, туда, где виднелись уже вдалеке стены и башни хорошо укрепленного полиса.

У реки ждал плот четыре большие лодки, накрытые досками. Под грохот копыт всадники влетели на него. Многие из свиты спешились и, налегая привычно на веревку, потащили плот к берегу. Перевозчики только помогали — плот быстро причалил к берегу. Сириск отметил про себя, что большинство из свиты начальницы были ойропаты — во всяком случае и одежда и весь облик, а главное железная дисциплина, бросались в глаза. Ни одного слова никем не было сказано.

На берегу все снова вскочили на коней и понеслись по дороге вдоль высокой стены, мимо круглой башни, прямо к городским воротам. Стража еще издали завидя скачущих, открыла ворота и подняла решетку — катаракту. Охранники почтительно склонили головы, держа копья в левой руке.

Всадники вихрем пронеслись по каменным плитам центральной улицы.

Дома, все добротные, каменные, тесно жались друг к другу. Сириск успел заметить: и водопровод, и храм с колоннами, и площадь очень напоминали родной Херсонес. Только все было меньше и построено недавно: камни еще не успели посереть, а сияли белизной известняковых, пиленных в катакомбах блоков.

Вдруг путь пересекла еще одна стена. Стража так же почтительно пропустила их. Вскоре они подъехали к небольшой четырехугольной крепости, напоминавшей то ли дом, то ли дворец, то ли замок. Три стены были глухие и только на стыке с четвертой, возле квадратной башни, был небольшой вход. Все спешились. Коноводы быстро подхватили лошадей и завели их внутрь помещения. Конюшни, видимо, были здесь же, в ансамбле замка-дворца.