— Белый бунчук на гребне! — крикнул Ставро. И тут же увидел османское войско в боевом строю.

Оно показалось ему бесчисленным. Лес копий. Укрытые щитами всадники. Пешие лучники. Сабельные бойцы на отменных конях, поблескивающих в лучах предвечернего солнца дорогой сбруей. И среди них стяг и бунчук самого султанского наместника. А за ним — снова всадники, верблюды, воины. Ставро казалось, что он слышит топот тысяч ног, стук копыт, от которых дрожат горы. Что могут поделать с ними два десятка ратников Истины?

— Идут! — крикнул Ставро.

И не услышал ответа: грянули огромные боевые барабаны, призывая султанских воинов на приступ.

Ставро хотелось зажмуриться, чтоб не видеть гибели защитников. Но он удержался: как-никак его поставили смотреть.

Подпустив врага шагов на сто, оборонявшие гребень стали бить в него камнями, стрелами, заботясь не столько о меткости, сколько о том, чтобы выпустить стрел и камней побольше. Затем сбежали вниз и кинулись к проходам во второй преграде. Туда же устремились и остальные, прикрываемые двумя лучниками на конях.

Первое загражденье умолкло. Османцы, опасаясь подвоха, остановились. Постреляли. Затем медленно двинулись дальше.

Обнаружив, что скальная гряда, груды камней и загородь больше не охраняются, мгновенно оттащили деревянные козлы с дороги, пустили по ней конницу, а затем и пеших гулямов.

Всадники уткнулись во вторую преграду. Попробовали одолеть проходы. К этому времени к Гюндюзу, кроме покинувших первую линию метателей и лучников, подоспела сотня туркмен. Они легко сбивали с коней османских всадников, выезжавших по одному да еще боком из-за близко поставленных к проходу стенок, ловили их коней. Тем не менее османцы продолжали лезть в проходы, ярость их была велика, силен напор сзади.

Пешие гулямы пытались перемахнуть через стенку, встав на плечи своим товарищам, но делались легкой добычей лучников, пращников и тех же туркмен.

Крики раненых, ругань, стоны задавленных, ржанье коней, стук копыт, бряцанье щитов, звон сабель слились с барабанным боем в страшный рев. Почти все османское воинство сбилось меж двумя укреплениями. Туда, в самую гущу пехоты, и ударило первое каменное ядро и свалило человек пять-шесть.

Ставро оглянулся. Скала со своим слабосильным напарником что есть силы крутили рукоять барабана. Когда ложка камнемета откинулась на боевой взвод, двое карабурунцев зарядили ее новым снарядом. Димитри махнул рукой. Со свистом отдались сутуги, и еще одно ядро, описав дугу, врезалось в ряды врагов.

Теперь Ставро понял замысел Деде Султана. Но поняли его и османцы. Седобородый воевода, распоряжавшийся пешей ратью, что-то кричал, показывая на скальный гребень. Десятка три лучников побежали к лестницам, полезли по ним на настилы. Как же их не спалили, не порушили, прежде чем оставить! И принялись оттуда посыпать стрелами защитников второй преграды.

Вот уже один туркмен завертелся в седле с сидящей в плече османской стрелой. Другой соскочил на землю, схватил под уздцы коня, кинжалом перерезал ему горло — у животного торчала из глаза стрела. Метатели, прикрывшись щитами, побежали под защиту стены — там стрелкам с гребня их было не достать. Но из-под стены и не поразить из пращи взбиравшихся на нее гулямов, что прыгали теперь защитникам прямо на голову. Пришлось взяться за булавы, у кого они были.

С горы ударило новое ядро. Воевода гулямов заметил, откуда оно прилетело. Подозвал к себе десятника, кивнул в сторону камнемета. Тот собрал воинов, повел их бегом в обход первой преграды и скрылся под горой.

«К нам! — мелькнуло в голове у Ставро. — Видел ли Димитри?»

Враг тем временем нащупал слабину. У того конца стены, где недавно резвились Скала с Боевым Козлом, загражденье осталось незавершенным. Здесь и перелезли через него османские гулямы. Прикрываясь высокими щитами, выставив вперед копья, они медленно, но неуклонно принялись теснить туркменских наездников. Когда за их спиной оказалось пространство шагов в тридцать, через низкое место в стенке перелетело два всадника. Еще два. Еще. Конники не рвались в бой, а накапливались за спинами гулямов, ожидая команды.

В этот миг рядом с Гюндюзом взвился на копье синий бунчук. Лучники и пращники со всех ног кинулись от стены к рожковым деревьям. И вынеслись оттуда верхами. Едва они скрылись из вида, как щиты и копья османской пехоты раздвинулись: конница султана пошла в атаку. А туркмены, неустрашимые бойцы, потеряв всего два-три человека ранеными, нежданно-негаданно пустились наутек. Отстреливаясь на скаку, бросая захваченных коней, бесславно покидали они поле боя.

Ставро поспешил вниз. Руки, ноги у него тряслись — едва с дерева не сорвался. Запыхавшись, подбежал к камнемету.

— Разом взяли! — кричал, стоя к нему спиной, отец Димитри.

Восемь человек за одну станину, Скала, пунцовый от натуги, — за другую приподняли передок камнемета, а мулы, нахлестываемые Боевым Козлом, разворачивали его влево, в сторону Ореховой теснины, куда должен был переместиться, а может, уже переместился враг.

— Приналяг, други! Осчастливь, товарищи! Берись, мои богоданные, посильнее! По всему свету пущу, что с такими товарищами и умирать не надо!

— Дядя Димитри! — крикнул Ставро. — Нас заметили! Идут сюда!